Владимир Дичев - Небо покоряется смелым

Тот первый удар, с которого началась эта партия, был и последним для Лидиного соперника. Она больше не предоставила ему ни единой возможности проявить мастерство. Подряд она загнала в лузы все необходимые для победы шары, выбирая порой для удара совершенно невероятные комбинации.

— Вот это высший пилотаж! — только и мог вымолвить опешивший парень.

А Лида вся светилась радостью этой маленькой победы. И я невольно представил ее в пилотском кресле спортивного самолета, когда она точным движением бросает машину в штопор. Штопор для воздушного акробата — одна из элементарных фигур. Выйти из него — не проблема. Красиво выйти — вот задача. Нам ведь не безразлично, как фигурист приземляется после пируэта на лед! Вот так и в высшем пилотаже. Только куда сложнее и опаснее. И еще я подумал, сколько же радости, счастья приносят Лиде победы там, в небе.

К сожалению, нам не дано видеть эту радость. Мы наблюдаем с земли безупречную, ювелирную работу в воздухе, восхищаемся изяществом, элегантностью фигур, которые послушно выполняет самолет, управляемый искусной рукой, но вот проследить за всей гаммой чувств, которая отражается на лице пилота в этот момент, — этого нам не дано.

«О чем вы говорите, — возразил мне однажды известный летчик-испытатель Сергей Анохин, — какие чувства? Мы, конечно, обыкновенные люди, и ничто человеческое нам не чуждо. Но в том-то и вся штука, что в воздухе я должен забыть об эмоциях, подавить их усилием воли и все внимание сосредоточить на точном выполнении задачи».

Я видел фотографию Анохина, сделанную в момент, когда машина шла в пике. Это была, мягко выражаясь, не очень-то симпатичная маска: все мышцы изуродованы, смяты, сдвинуты к подбородку…

— В воздухе у меня нет времени смотреться в зеркальце, — с улыбкой объяснила мне Лидия. — Впрочем, иногда я вижу свое отражение в стеклах приборов. И, честное слово, мне не хотелось бы в этот момент быть сфотографированной. Правда, подобное случается лишь в мгновения наибольших перегрузок.

Леонова родилась и выросла в деревне. И, наверное, поэтому любит лес, поле, речку. Дома в ее небольшой уютной квартирке много зелени и птиц. Птицы — не какие-то там экзотические попугаи или изнеженные канарейки, а те, что живут в наших лесах и полях — соловей, дрозды, жаворонок и даже воробьи. Лида любит с ними разговаривать, словно с разумными существами. Любит, да только времени маловато…

Мы попытались нарисовать портрет чемпионки мира Лидии Леоновой. Но, наверное, получились лишь штрихи к ее портрету. Пусть же они станут предисловием к биографии этой замечательной спортсменки.

«…Родилась 20 мая 1942 года в деревне Лаврово Ефремовского района Тульской области. В сорок девятом поступила в лавровскую семилетку…» В этих двух строчках автобиографии Лидии Леоновой уместился небольшой, всего лишь в семь лет, отрезок жизни. Небольшой и, на первый взгляд, незначительный. Наверное, каждый из нас при поступлении на работу или учебу задумывается, что же писать в анкете об этом периоде, и каждый ограничивается лаконичной записью: родился… пошел учиться… А между тем даже в эти начальные годы в жизни человека происходит немало важных событий, накладывающих отпечаток на его дальнейшую судьбу, формирующих его как личность.

…Раннее детство Лидии пришлось на суровое время. Полыхала Великая Отечественная война. В самом ее начале погиб на фронте старший сын Леоновых — Иван. Потом пришел черед отправляться на войну отцу. В одном из первых же боев Семена Андреевича тяжело ранило, и после госпиталя он вернулся в деревню с покалеченной левой рукой.

— Ох, не ко времени у тебя дочка-то родилась, — сочувствовали лавровские женщины Дарье Федосеевне.

— Да уж какая разница, — отшучивалась она, — восемь или девять.

Лида была девятым ребенком в семье. Когда родилась, старшей, Вере, было двадцать два. От Веры шла длинная лесенка. На нижних ее ступеньках расположились четырехлетняя Нина, семилетний Коля, девятилетняя Галя… И так до самого верха. И каждого надо напоить-накормить, обуть-одеть.

Еще совсем недавно вражеские полчища были остановлены под самой Москвой, и совсем недалеко от тульской земли проходила линия фронта. Сталинград еще впереди, а светлый день Победы — через долгих три года кровопролитных сражений.

Дарья Федосеевна только бодрилась, говоря: «Какая разница, восемь ли, девять ли». Было им с Семеном Андреевичем ой как тяжко! Девять ртов, девять пар ботинок на весну и осень, девять пар валенок на зиму. Летом легче, летом можно босиком. Уж много лет спустя она с улыбкой вспоминала: