Сергей Миров - «Воскресение». Книга о Музыке, Дружбе, Времени и Судьбе

Самое смешное, что Андрей Сапунов, рассказывая о том времени, когда возобновилось его сотрудничество с бывшими коллегами, сказал так:

– Мы подумали и решили, что нам совсем не помешает Ромаха, который тогда просто болтался без дела!

Поняли, да? Опять «болтался без дела»! Уж я не знаю почему, но Лёшка всегда ловил от друзей этот эпитет! И, кстати, не понимаю, почему его всегда всем так хотелось подобрать, а потом снова бросить и снова подобрать…

В общем, через несколько дней ему вдруг позвонил сам ТКНН, которому на очередной репетиции Сапунов все рассказал, и сказал примерно следующее:

– Леша, если ты останешься в «Араксе» на должности «садовника», то всю дальнейшую жизнь будешь не в музыке, а «при музыке». Ты же понимаешь, что это не дело. Приходи к нам на репетицию, там разберемся.

На нашем сленге словом «садовник» назывался человек, все свои силы, вкладывающий в чужую популярность. Ну, Романов и пришел! Пришел, послушал, а потом начал конструктивно критиковать услышанное.

– Понимаешь, Серёжа, я же дрессированный архитектор, который во всем хочет видеть совершенную форму… А у него начала песен все классные, а кода – везде одинаковая! Вот я и говорю ему: «Смотри: вот так эту коду сделал бы Сантана. А вот так – Нофлер! Вот так она бы звучала у Клэптона… А вот если мы сделаем вот так – это будешь оригинальный ты и группа «Воскресенье»!

И вот тут случилось странное… ТКНН, всегда на всю голову уверенный в собственной гениальности, вдруг прислушался к товарищу, в котором ранее не видел музыканта, равного себе. И как-то все стало получаться!

А на новый 1981 год все поехали… в Воскресенск. Да-да, по странному стечению обстоятельств в городе именно с таким судьбоносным названием тогда работал все тот же общий друг Мишка Меркулов. Он пригласил всех отметить праздник, выпить и погулять в «Директорский Домик» своего отца. Уже там, разомлевший от крепкого мороза, вкусной водки и великой дружбы, Сергей Кавагое возьми да и скажи Романову:

– Слушайте, что вы там фигней занимаетесь? Мало ли, кто куда и когда ушел… Репертуар остался? Остался! Вот и называйтесь как раньше – «Воскресенье»!

Сидим на даче у Володи Якушенко, пьем водку и едим шашлыки.

– Слушай, а помнишь, мы как-то зимой в Одинцово на сейшен «Воскресенья» ездили?

– Да, что-то такое было… только не зимой, а ранней весной. С нами тогда Лора была и Серега Дубанов, светлой памяти.

– В окно коридора залезали.

– Нет, не коридора, а туалета на втором этаже! Те, кто уже по билетам зашел, нам его открыли!

– Ну а как мы до второго этажа-то долезли? Да еще с Лорой?

– А хрен его помнит!

– Почему мы музыкантов-то не попросили провести нас?

– Тоже не помню. А-а, мы ж тогда с Кавой дружили, на его базу сели, в подвал на Делегатской. Может, посчитали, что он обидится?

– Может… Наливай!

Многие считают главным составом «Воскресенья» именно тот, 81–82 годов.

Действительно, на волнах популярности первого и второго альбомов, разошедшихся по стране, подкрепление концертами давно знакомых по магнитофонам голосов создало группе ауру необычайной популярности.

Да, на одной сцене Романов, Сапунов и ТКНН смотрелись очень стильно.

И вот тут в моем повествовании пора появиться новому персонажу по имени Михаил Шевяков.

Ну, что о нем можно сказать? А многое! Во-первых, Миша относился к той самой категории нашей молодежи, представителей которой «ан масс» в тусовке не особенно любили, знаю и помню по себе.

Дело в том, что Мишка был классическим «мажором».

Для тех, кто забыл смысл этого слова, поясняю: мажоры – дети богатеньких родителей, имевших прямой выход на власть, дефицитные товары и заграницу.

Н-да… а ведь еще пару лет назад надо было бы пояснить, что такое «дефицитные товары», но сегодня, благодаря неусыпным трудам парламентариев, времена нашей юности стали значительно ближе и понятнее…

Одна из первых репетиций «золотого состава»

Надо признаться, что и Лёша Романов был, в общем-то, не «от сохи». Да и вообще, в понимании пролетариата в рок-тусовке было достаточно много мажоров: те же Кава, Меркулов, Макар, но случай с Шевяковым был образцово-показательным: он был мажором в квадрате, ибо учился в престижном МГИМО, а после него распределился в совершенно небожительский «Интурист».