Владимир Арсентьев - Ковчег Беклемишева. Из личной судебной практики

Итак , снижение Фирсову и Густову наказания по эпизодам без достаточных к тому оснований, на взгляд автора, при реальном сохранении вида и размера окончательного наказания, назначенного по приговору суда, а также лишение Норкиной права на удовлетворение гражданского иска, — произведено по праву , искажая право или вне права ?

Может быть, судье не стоило копать глубже следственных органов, проводить эксгумации в вечной мерзлоте и 14 экспертиз, а оставить туманную версию предварительного следствия, по которой убитыми могли быть предположительно Лена, предположительно Саша и неизвестное лицо из бывшей советской республики?

Однако эта задача с тремя неизвестными только по одному эпизоду, как и в отношении других вероятных потерпевших, судьёй решена в пользу правосудия. Преступная деятельность «чёрных риэлторов» достоверно и добросовестно раскрыта общественности судебным приговором на 84 страницах ясным и понятным языком с указанием конкретных личностей и обстоятельств их насильственной смерти, виновные в которой понесли справедливое наказание, оставленное в итоге без изменения.

Мать-старушка, больная и бедная, неделю добиралась до суда на поездах через несколько стран с одной целью: найти сына, в поисках которого она обращалась в телепередачу «Жди меня». Борисова привезла с собой фотокарточки сына и выдала их суду в судебном заседании с согласия сторон для сравнительного исследования. При фотосовмещении черепа от сожжённого в костре трупа и прижизненной фотографии Борисова получен положительный результат. С той же целью в судебном заседании с согласия сторон она выдала свои биологические образцы. Чтобы установить личности предположительно Лены и Саши, пришлось эксгумировать останки, обнаруженные и изъятые с мест убийств, указанных Зуевым и Густовым, а также останки вероятной матери с целью получения образцов для исследования ДНК. Полученные результаты позволили суду идентифицировать личности потерпевших с целью установления обстоятельств их убийства, мошенничества и других преступлений, совершение которых явилось основанием уголовной ответственности братьев Фирсовых, Густова, Борка и Дулиной.

Исследуемая проблема основания уголовной ответственности рассматривается в двух аспектах — философском и юридическом. Философский аспект проблемы заключается в решении вопроса, почему человек должен нести ответственность за свои поступки. Юридическая наука исходит из того, что социальным основанием для возложения на человека ответственности за общественно значимое поведение служит свобода воли, понимаемая как наличие возможности свободно выбирать способ поведения. Лицо отвечает перед обществом, государством и другими людьми за свои поступки именно потому, что у него имелась возможность выбирать линию поведения с учётом требований закона, интересов других лиц, общества и государства, однако он такой возможностью пренебрёг и избрал способ поведения, противоречащий правам и законным интересам других субъектов общественных отношений и поэтому запрещённый законом. Если человек не располагал свободой выбора поведения, и оно было обусловлено, например, воздействием непреодолимой силы или непреодолимого физического принуждения, то его действия не имеют уголовно-правового значения и не могут влечь уголовной ответственности. Юридический аспект проблемы основания уголовно-правовой ответственности означает выяснение вопроса за что, то есть, за какое именно поведение может наступить ответственность [28] Практикум по уголовному праву России / Под ред. проф. Ф. Р. Сундурова, М. В. Талан, И. А. Тарханова. — М.: Статут, 2014. С. 68. . В соответствии со статьей 8 УК РФ основанием уголовной ответственности является совершение деяния, содержащего все признаки состава преступления, предусмотренного УК РФ. Таким образом, философским основанием как нравственной, так и уголовной ответственности выступает свобода воли человека, а его законопослушность вытекает из свободы совести, гарантированной Конституцией РФ (статья 28), как выражение нравственных обязанностей, самоконтроля и самосознания личности. Такое толкование свободы совести приводит к пониманию национальной идеи. Тем более, в России признаётся идеологическое многообразие, и никакая идеология не может устанавливаться в качестве государственной или обязательной. Эти принципы исключают принуждение каждого в реализации свободы совести каждого и одновременно обязывают государство следовать им в отношении каждого. В этом дуализме государство и личность пересекаются на идеалах закона и совести.