Олег Табаков - Счастливый билет. Моя настоящая жизнь. Том 2

Мое суждение вовсе не есть истина в последней инстанции, но ничего с собой поделать не могу, ибо я увидел тогда неспособность представителей нашего цеха (да и не только актерского, это многих касается) всерьез оценить владение профессией их коллегами.

На том памятном мне заседании вполне всерьез обсуждалось то, что такому-то человеку «давно не давали», а такой-то человек «довольно молод, и ему нужно дать», а у третьего «уже много есть, и он только вчера получал» и т. д. и т. п. Я пишу об этом довольно шутейно и без особой обиды – скорее, мои коллеги должны на меня обижаться за наличие подобных суждений. Точно такие же чувства вызывала во мне неспособность коллег оценить когда-то работу Никиты Михалкова в «Неоконченной пьесе для механического пианино». И опять с печальным сожалением я констатирую: да, не по пути мне с вами, мои дорогие собратья. Ну, ничего. Мне иногда бывает весело, когда я смотрю «Ширли-мырли», или до слез грустно, когда я смотрю «Три истории» или «Настройщика» Киры Муратовой.

В 2010 году Кира Муратова была награждена памятной медалью, учрежденной Художественным театром к 150-летию А.П. Чехова. От правительства Украины получила орден Князя Ярослава Мудрого. Появились у нее и некоторые другие награды. Все это замечательно, но все же этого бесконечно мало за ее талант режиссера, умеющего так плотно выражать время.

В 2009 году вместе с Ренатой Литвиновой я снялся в пронзительном фильме Киры о двух осиротевших и покинутых современным обществом детях «Мелодия для шарманки». Последней нашей совместной с Кирой работой стал ее фильм 2011 года «Кинопробы. Однокурсники» – объяснения мужчин и женщин, пар трех возрастных категорий, когда-то давно хорошо знавших друг друга и встретившихся друг с другом сейчас, спустя время, представленные в форме кинопроб. Людей среднего возраста сыграли Рената Литвинова и Сергей Маковецкий, младших – Наталья Бузько и Виталий Линецкий, а мы с Аллой Сергеевной Демидовой – старших. Фильм получился интересным и необычным как по форме, так и по содержанию, будучи освещенным выдающимся режиссерским талантом Киры Муратовой.

Поскольку костлявая рука голода за горло меня не держала и у меня, человека сверхзанятого, отсутствовала острая необходимость браться за работу, просто дающую кусок хлеба, все, за что я брался в кино и на телевидении в течение десяти последних лет, делалось мною исключительно по душевной потребности. Льщу себя надеждой, что это были не бесполезные работы, и понимаю, что в этом смысле мне опять-таки повезло.

Были работы с замечательным режиссером кино Виталием Мельниковым в фильме «Поклонница» и с очень талантливым венгром Иштваном Сабо, снявшим меня в двух своих картинах. Одну из них – «Мнения сторон» – Сабо делал в Голливуде, в Америке. Фильм о событиях только что закончившейся Второй мировой войны, когда победители рассортировывали людей по принципу, кто с кем и как будет дальше жить. На этих съемках я подружился с известным актером из студии Ли Страсберга Actors Studio West Харви Кейтелем. Мы с ним как-то сразу потянулись друг к другу и, что называется, «закорешились». Это был редкий случай, когда международные профессиональные контакты являются не вынужденными, не инсценированными, а естественным образом совершившимися.

Моя работа на телевидении связана с документальным кино режиссера Леонида Парфенова. Он человек самостоятельного взгляда на жизнь. И на историю в частности. То есть он снимает только о том, что ему действительно интересно, а не для того, чтобы просто отметиться или заработать деньги. Этим качеством он близок мне невероятно.

Роль Ивана Владимировича Цветаева в телефильме Парфенова «Глаз божий» можно отнести к «поискам жанра», потому что эта работа интересна еще и совмещением актерской игры с документальным кино, что требовало от всех участников процесса соблюдения не очень привычных правил. Там надо было постоянно думать о том, чтобы все это еще и соединялось с повествованием. Такие истории, рассказываемые со смыслом.

До этого я работал с Парфеновым над фильмом «Птица-Гоголь», где довольно много читал. Культуртрегерский смысл документальных фильмов Парфенова очевиден. Они лишены верхоглядства, приблизительности, в них нет такого бульварно-гламурного начала. Вспоминаю об этих работах с большим удовольствием и теплотой. Парфенов является заметным исключением на нашем современном телевидении, где мало что напоминает размышления о человеке и о том, как человеку человеком быть, о том, как сохранить себя, и еще многое другое, что, по сути дела, наверное, должно было быть главным предметом рассуждения и рассмотрения.