Клаус Кеннет - 2 миллиона километров до любви

После одной из таких битв с демонами ему было даровано ослепительное видение Христа. Святому открылось, что главное оружие, которое используют бесы, — человеческая гордыня. Они специально разжигают ее в своей жертве, чтобы смирение стало невозможным. Противостоять этому помогает парадоксальное на первый взгляд правило: «Держи ум во аде и не отчаивайся». Это мудрому старцу открыл Бог. Отец Софроний не раз повторял мне эту фразу. У меня ушло немало дней на то, чтобы понять, что она значит. Постепенно с помощью учителя я увидел разрушительную силу моей собственной гордыни. Чем больше я видел свою греховность (то есть ту часть своей души, которая пребывает в аду), тем сильнее желал освободиться от темного начала — от гордыни и ее последствий.

Честный взгляд на себя нередко оказывается болезненным. Ведь тогда приходится признать, что мы вполне заслужили адские мучения. Но только так можно увидеть необходимость раскаяния, а оно, в свою очередь, открывает дорогу к искуплению. Именно поэтому нам и не стоит отчаиваться. Самокопание кажется вам мазохизмом? Нет, это не так. Позднее другой монах — последователь отца Софрония — в своих трудах подробно разобрал такой феномен, как самоосуждение. Оценивать это состояние можно по-разному, но что совершенно точно — оно не вызвано неврозом и не является психическим расстройством. Напротив, в его основе лежит трезвый взгляд человека на самого себя.

Постигая всю эту глубокую и серьезную духовную науку, я начал понимать, почему отец Софроний не спешил принять меня в лоно православия. Может, повесить на себя новый ярлык было бы здорово, но это не возымело бы никакого магического действия и не дало бы быстрого эффекта.

И все же я очень хотел присоединиться к Церкви, к которой принадлежал мой учитель. Всякий раз в его присутствии я переживал нечто непередаваемое словами, похожее на прикосновение к новому таинственному миру. За непосредственностью и юмором старца всегда скрывалась любовь. Отец Софроний часто смеялся — и кто бы мог подумать, что в эти годы он уже страдал от смертельной болезни?

В конце моего второго визита в монастырь в Эссексе старец сделал мне нечто вроде прощального подарка. Он был уверен, что его совет сможет изменить мою жизнь, при этом пояснил: у всякого человека есть возможность вернуться к образу и подобию Бога, по которому он был создан. И существует конкретный способ, как этого достичь, — с помощью Иисусовой молитвы. Я ее уже не раз слышал здесь, в монастыре.

Молитва эта — одно из сокровищ православного опыта. Она представляет собой простую формулу: «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешного». Отец Софроний напутствовал:

— Если будешь ежедневно произносить эту молитву с искренностью и сердечностью, то увидишь, как присутствие Божье преобразит тебя.

— А не опасно следовать такой практике одному, в отсутствие наставника? — спросил я. — Понимаете, я уже сталкивался с восточной медитацией. Правда, это немного другое…

— Не беспокойся об этом, — ответил он, развеяв все мои сомнения. — Следуй этому простому правилу и забудь про всякие дыхательные техники. Они-то как раз действительно могут навредить неискушенному адепту. Просто произноси молитву — сначала вслух, а потом про себя. Даю тебе на это свое благословение.

Подарив мне сокровище духа, которое я не мог адекватно оценить в тот момент, отец Софроний благословил меня на то, чтобы я продолжал идти выбранным ранее путем. Но меня терзали сомнения. Состояние моего духа было мне самому неясно. Иногда я чувствовал себя уверенно (даже слишком уверенно), а потом вдруг терялся и остро желал, чтобы мне кто-то помог и направил.

Я не раз замечал, что мировоззрение многих хорошо знакомых мне протестантских пасторов слишком приземленное. При этом, живя в протестантской среде, я не раз был свидетелем впечатляющих чудес и получал ответы на свои молитвы. Сразу после обращения в Лозанне мне было многое даровано, и эти дары остались при мне, их никто не отнял. Поразительно, но мне удалось практически освободиться от страха. Конечно, меня все еще посещали иногда ночные кошмары, но даже после самого дурного сна я, проснувшись, мог смеяться и радоваться. Каким-то образом душа моя во сне, как и наяву, не забывала о том, что Христос победил смерть.

Я стал лучше представлять свое собственное место во вселенной, а потому перестал смотреть на все в мире исключительно с эгоистических позиций.