Игорь Ротарь - Исповедь бывшего журналиста. Тайны российской журналистики от перестройки до наших дней

Тем не менее, я не держу на него зла. Считаю его талантливым журналистом и субъективно честным человеком. Ну, а особенности характера… Возможно, их частично проясняют сдедующие истории.

Как-то Андрей Бабицкий в компании других журналистов и жены пил у себя дома. Супруги повздорили и привычно перешли на матерную ругань. Потом Андрей пошел в туалет, и через некоторое время оттуда раздался оглушительный грохот. Из туалета он вернулся неожиданно умиротворенным: «Ребята, а что мы все ссоримся?! Давайте, жить дружно!».

Через некоторое время жена журналиста было пошла в туалет, но немедленно вернулась оттуда со страшными криками: «Ты, придурок, ты что сделал?!» Оказывается Бабицкий в сердцах вывернул унитаз и разбил его о стену.

На следующий день брать интервью о войне в Чечне домой к знаменитому репортеру пришел японский журналист. После интервью японец спросил, где туалет.

– A вы знаете, у нас его нет. Вот, возле дома у нас кустики замечательные!

Представитель страны «Восходящего солнца» очень обиделся: «A, зачем вы тогда меня поили чаем?!».

Ладно, эту историю я слышал от других журналистов и, следовательно, не могу на сто процентов гарантировать ее подлинность. Но вот рассказ про того же журналиста моей бывшей жены.

В 1997 году в Приэльбрусье открыли памятник журналистам, погибшим в Чечне. На церемонию открытия пригласили и меня, но я был в Африке. Поскольку в самолете уже было забронировано для меня место, то вместо меня в Балкарию полетела моя тогдашняя супруга. После открытия памятника журналисты бурно отмечали в гостинице это событие, и Андрей выпал из окна второго этажа. Он отделался легким сотрясением мозга, но продолжал пить. Моя добрая жена возилась с ним, как могла. Другие журналисты недоумевали:

– Марина, зачем ты возишься с этой пьянью?

– Aх, он так напоминает моего мужа!

В самолете большинство корреспондентов отсели от него подальше и, как оказалось, не зря – на взлете его вырвало.

Многие журналисты очень стремились оказаться в кремлевском пуле. Одним из преимуществ его были комфортные поездки по всему миру. Так, например, я знал одного прикрепленного к пулу журналиста, побывавшего во всех странах мира, за исключением трех! Ну и, конечно же, репортеров привлекала близость к телу.

Я в такие поездки никогда не стремился. И охрана, и стюардессы, да и многие работники правительственных структур смотрели на таких журналистов просто, как на обслугу сильных мира сего.

Помню, как-то охрана грубо (ну, прямо как опричники Ивана Грозного) отбрасывали журналистов, оказавшихся на пути тела. Тогда, по молодости, я считал, что это «входит в правила игры», но потом узнал, что так ведет себя только охрана в тоталитарных странах, а в развитых государствах телохранители вежливы и предупредительны. Но даже при идеальной охране все равно в таких поездках журналисты находятся в зависимом положении. Да и, скучноваты для меня такие официальные путешествия в галстуке.

Однако, иногда мне все же приходилось ездить с сильными мира всего. Так, первый мой начальник Александр Гагуа считал, что с министром иностранных дел должен ездить не конкретный, «закрепленный» журналист, а тот, кто пишет о стране, которую решил посетить министр. Так, я побывал с тогдашним министром иностранных дел Андреем Козыревым [3] Андрей Владимирович Козырев. Российский государственный и политический деятель, первый министр иностранных дел Российской Федерации с 11 октября 1990 года по 5 января 1996 года. Депутат Государственной Думы 1-го и 2-го созывов. После ухода с государственных постов – бизнесмен. С 2012 года проживает с семьёй в Майами (США), выступает с критикой политики президента России Владимира Путина. Андрея Козырева прозвали мистер «Да» в противовес Андрею Громыко, которого Западе называли мистер «Нет». По свидетельству Петра Авена, Михаил Горбачев считал, что при Козыреве российский МИД превратился в филиал Госдепа. Примечательна беседа Андрея Козырева с бывшим президентом США Ричардом Никсоном. Вот как ее вспоминает, присутствовавший при разговоре американский политолог Дмитрий Саймс: «Никсон спросил Козырева, как его правительство определяет российские национальные интересы. Козырев, известный своей прозападной ориентацией, ответил, что в прошлом Россия чрезвычайно страдала слишком пристальным сосредоточением на собственных интересах за счёт остальной части мира. Теперь, добавил он, для России настало время, «чтобы думать больше в терминах универсальных человеческих ценностей». Когда мы вышли из здания МИДа и уселись в наш лимузин, Никсон сказал: «Я не могу представить, чтобы русские уважали таких слизняков, как этот». в Армении, Азербайджане, Карабахе, Таджикистане, Узбекистане, Туркмении, Молдове (включая Приднестровье).