Ольга Медведкова - Лев Бакст, портрет художника в образе еврея

Помимо того, Бакст этим изданием зафиксировал определенный корпус своих подлинных произведений. Именно на него мы и станем опираться. Что же касается проблемы атрибуции театральных эскизов Бакста, то она очень сложна, и мы ее здесь касаться не будем. Для того чтобы к ней подойти серьезно, нужно проделать большую подготовительную работу, на которую справедливо указала в своей прекрасной статье Ирина Шуманова [24] Ирина Шуманова, «À la Léon Bakst». Копии, повторы, вариации, имитации…», Лев Бакст. К 150-летию со дня рождения. Каталог выставки . Москва, 2016. С. 336–342. Многие из опубликованных в монографиях последнего времени эскизов костюмов Бакста (а также тех, что циркулируют в продаже) со всей очевидностью являются копиями и повторениями. . Заметим лишь, что в такой работе было бы отнюдь не бесполезно принять во внимание эти прижизненные репродукции, со всей очевидностью опубликованные Бакстом как эталонные. Ими он в дальнейшем иллюстрировал свои публикации в газетах и журналах, а также программы спектаклей и, наконец, серию публикаций начала 1920-х годов, осуществленных литературным, художественным и балетным критиком Андреем Левинсоном (1887–1933).

В 1922 году Левинсон опубликовал по-немецки в Берлине книгу под названием Леон Бакст . Под другим названием та же книга появилась на английском и французском языках два года спустя [25] André Levinson, Leon Bakst , Berlin, Ernst Wasmuth, 1922; Leon Bakst. The story of the artist’s life , London, The Bayard Press, 1923; L’Histoire de Léon Bakst , éditions L’Art russe d’Alexandre Kogan, et Société d’éditions et de librairies Henri Reynaud, 1924. См. историю этого издания в статье: Susanne Marten-Finnis, «The Return of Léon Bakst: Slav Magic or Jriental Other», Journal of Modern Jewish Studies , 12 (2), 2013. Предваряющая появление берлинского издания статья Левинсона, которая обсуждается в этой статье, была опубликована в Берлине в журнале «Жар-Птица» (1922, № 9) под названием «Возвращение Льва Бакста». . Это издание было так же великолепно, как и книга 1913 года; 345 экземпляров французской версии были напечатаны на разных сортах бумаги и пронумерованы [26] № 1 этого издания хранится в Лондоне, в библиотеке Музея Виктории и Альберта, где есть также и другие ценные издания и архивные материалы, касающиеся Бакста и Русских сезонов. . В том же 1922 году Левинсон опубликовал в Париже книгу Произведения Льва Бакста для Спящей красавицы , также роскошно иллюстрированную [27] André Levinson, L’œuvre de Léon Bakst pour La Belle au bois dormant , M. de Brunoff éditeur, 32, rue Louis-le-Grand, Paris, 1922. .

Что же касается английского и французского изданий 1924 года, то они вышли под странным названием История Льва Бакста . Не жизнь и не творчество, а именно «история». Название было интригующим. Что это за «история Бакста»? Но все прояснялось с первых же – довольно высокопарных – строк: история Бакста, писал Левинсон, – это история восхождения, триумфа, история успеха. «Имя Бакста великолепно укрепилось в своей славе. Сколько раз о его мастерстве писали самые знаменитые критики. Говоря сегодня о его вкладе, мы не скажем лучше. Список его побед уже составлен, уникальное влияние, которое он оказал, уже было прозорливо оценено. Тем не менее цель, стоящая перед нами, остается немаловажной. Охваченный энтузиазмом Париж присутствовал при расцвете его искусства. Но именно нам, русским, выпало на долю лицезреть самое волнующее зрелище – зарождение его таланта, видеть сложение личности, которая открывает себя, возникновение стиля, первые тяжкие сражения. Для того чтобы получить полное, синтетическое представление о его творчестве, необходимо реконструировать интимную атмосферу его формирования, материальную и интеллектуальную среду, под влиянием которой оно произошло. Земляк и современник мастера, я дышал одним с ним воздухом, был свидетелем его ранних творений, которые вошли в историю русской живописи и театра. В таковом качестве я и сделаю попытку написать биографию Бакста. Она бы осталась неполной, если бы детство и юность художника в ней не описывались. Что касается этого периода его жизни, я записал рассказы самого Бакста, и их по мере необходимости прокомментировал» [28] André Levinson, L’Histoire de Léon Bakst, op. cit. С. 13–14. По-русски книга не выходила. .

Итак, перед нами прямое свидетельство того, что Бакст стоял за этой книгой, рассказывал Андрею Левинсону о своих детских и юношеских годах. Эти рассказы Левинсон, конечно, ни с чем не сверял и не проверял. И зачем бы он стал это делать? Так Левинсон и опубликовал полуправду-полувымысел о ребенке и юноше Баксте, так и создал ту легенду и запутал ту путаницу, которую никто до сих пор распутать не потрудился. Зачем Баксту это понадобилось? Никто ведь его за язык не тянул, не заставлял рассказывать о том, о чем ему хотелось бы промолчать. Но для человека, родившегося в 1866 году, в век линейной истории [29] Я заимствую это выражение у Карла Ясперса. , успех требовал объяснения; у каждого состоявшегося, сбывшегося явления должны были быть предыстория, начало, корни, происхождение, а значит, и его «протез»: повествование [30] Я заимствую это выражение у Деррида: автобиографический рассказ как «протез происхождения». . В противном случае успех ниоткуда, возникновение из мрака, блестящий фасад без фундамента могли быть восприняты как черты выскочки, парвеню, культурного нувориша. Французский успех потребовал русского детства и свидетеля из этого детства, свидетеля, строго говоря, относительного, поскольку – несмотря на его утверждение – «современником» Бакста Левинсон не был, а был его на 21 год моложе. Зато он имел с ним иные точки соприкосновения и настоящей близости.