Борис Альтшулер - Сахаров и власть. «По ту сторону окна». Уроки на настоящее и будущее

Из статьи А. Д. Сахарова «Радиоактивный углерод ядерных взрывов и непороговые биологические эффекты» («Атомная энергия», 1958, т. 4, вып. 6):

« Общее число жертв от одной мегатонны взрыва составляет 10 тыс. человек в течение 5000 лет (время полураспада С14)…

К 1957 году общая мощность испытанных бомб уже составляла почти 50 мегатонн (чему, по моей оценке, соответствовало 500 тыс. жертв!)…

Единственная специфика в моральном аспекте данной проблемы – это полная безнаказанность преступления, поскольку в каждом конкретном случае гибели человека нельзя доказать, что причина лежит в радиации, а также в силу полной беззащитности потомков по отношению к нашим действиям.

Прекращение испытаний непосредственно сохранит жизнь сотням тысяч людей и будет иметь еще большее косвенное значение, способствуя ослаблению международной напряженности, способствуя уменьшению опасности ядерной войны – основной опасности нашей эпохи ».

БА:

Также Курчатов попросил Сахарова написать статью для широкой публики («О радиоактивной опасности ядерных испытаний», опубликована в «Советский Союз сегодня», № 7 за 1958 г.).

Сахаров:

«Публикация моих научной и популярной статей была осуществлена по личному разрешению Н. С. Хрущева. Курчатов дважды беседовал с ним по этому поводу…

Н. С. Хрущев, вступая на пост председателя Совета Министров СССР ( 27 марта 1958 г. ), объявил об одностороннем прекращении СССР всех ядерных испытаний. Это было очень эффектное начало новой эпохи (правда, через семь месяцев испытания были все же возобновлены)».

БА:

После завершения в 1958 г. запланированных СССР, США и Англией испытаний наступили два с половиной года (1959, 1960 и первая половина 1961 г.) добровольного неофициального моратория на проведение ядерных испытаний. Все это время велись переговоры о запрещении испытаний, находившиеся в тупике из-за проблемы проверки подземных испытаний.

Сахаров:

«В 1961 году Хрущев принял решение, как всегда неожиданное для тех, к кому оно имело самое непосредственное отношение, – нарушить мораторий и провести испытания».

БА:

Когда гражданам СССР объявили о том, что дело сохранения мира потребовало возобновления ядерных испытаний, то сразу возникла шутка:

«– Будет ли война? – Войны не будет, но будет такая борьба за мир, что камня на камне не останется ».

Сахаров:

«10 июля в 10 утра я вошел в тот же Овальный зал, где видел Хрущева два года назад, – на “Встречу руководителей партии и правительства с учеными-атомщиками” (так называлось мероприятие, на которое нас вызвали по распоряжению Хрущева).

Хрущев сразу объявил нам о своем решении – в связи с изменением международной обстановки…

Я попросил у соседа (им оказался Е. Забабахин) несколько листиков из блокнота, так как у меня с собой не было бумаги. В записке, насколько я могу восстановить ее содержание по памяти через 20 лет, я написал:

“ Товарищу Н. С. Хрущеву. Я убежден, что возобновление испытаний сейчас нецелесообразно с точки зрения сравнительного усиления СССР и США. Сейчас, после наших спутников, они могут воспользоваться испытаниями для того, чтобы их изделия соответствовали бы более высоким требованиям. Они раньше нас недооценивали, а мы исходили из реальной ситуации. (Далее следовала фраза, которую я должен опустить по соображениям секретности.) Не считаете ли Вы, что возобновление испытаний нанесет трудно исправимый ущерб переговорам о прекращении испытаний, всему делу разоружения и обеспечения мира во всем мире? ”

Я поставил подпись – А. Сахаров и передал записку по рядам.

Никита Сергеевич прочел записку, бросил на меня взгляд и, сложив вдоль и поперек, засунул ее в верхний наружный карман костюма…

Через час мы все вошли в зал, где был накрыт большой парадный стол человек на 60… Хрущев, не садясь, выждал, когда все затихли, и взял в руки бокал с вином, как бы собираясь произнести тост. Но он тут же поставил бокал и стал говорить о моей записке – сначала спокойно, но потом все более и более возбуждаясь; лицо его покраснело, и он временами переходил почти на крик. Речь его продолжалась не менее получаса. Я постараюсь воспроизвести ее здесь по памяти, но, конечно, спустя 20 лет возможны большие неточности:

“ Я получил записку от академика Сахарова, вот она. (Показывает.) Сахаров пишет, что испытания нам не нужны. Но вот у меня справка…