Ариадна Эфрон - Вторая жизнь Марины Цветаевой. Письма к Анне Саакянц 1961–1975 годов

Милая Анечка, — о Тоомовской антологии [296]ничего не знаю. Все шло через Слуцкого [297]via [298]Оттенов, договора не было, переводов всего строк с двести. Но даже если она и не вышла, то 60 % все равно должны оплатить. Тоом когда-нибудь да появится, не беспокойтесь, позванивайте время от времени. За Незвала ничего не получила, так что, если не трудно, позвоните, напомните бухгалтерии. Скоро конец года, и бывает, что «бесхозные» деньги куда-то «переводят», откуда выцарапать можно с превеликим трудом — так было у меня однажды в Большой советской энциклопедии.

О цикле Дон-Жуана тоже ничего не могу сказать, т. к. в отношении публикаций не только память плоха, но просто не знаю. Ведь девчонкой была и просто не вникала, где печатались отдельные стихотворения. Если цикл не вошел ни в один из сборников, то, действительно, очень возможно, что не публиковался [299].

«Асиных» экземпляров жалко, тем более, что она и у меня еще один выдурила с «надписью», которая больно ей нужна! Экземпляры пойдут каким-нибудь старушенциям, которые им с Мариной ставили в детстве клизмы, а теперь доживают свой век в сумасшедшем доме. Ну да ладно. Моя вина целиком.

Если Ася кота гладила ладонью внутрь и к тому же целовала, значит, она перед этой процедурой приняла карболку внутрь и вымылась соляной кислотой.

Сосинскиий не старик (т. е. не выглядит). Глуп, самовлюблен и добродушен. Скажите, что слыхали от меня много о нем хорошего (!), и от меня же знаете об его уникальном (правда) собрании. Поговорите на коллекционную (Цветаевскую) тему. Покажите свою эрудицию (по Цветаевой), свою любовь к ней — он это ценит и всё удивляется, что она — здесь — известна. Постарайтесь, чтобы пригласил в Кратово, обещайте приехать со мной, а поезжайте одна.

Косте мой адрес дали напрасно, мне не до Кости [300], как бы к нему дивно не относилась.

Мне кажется — напрасно Вы писали Орлу, не «согласовав» со мной. Психологическая ошибка. Он всё любит делать тайком, сепаратно и боится нажима и огласки — Вы это знаете. Во всяком случае, следовало дождаться его ответа на 1-е мое письмо. Думаю, что уже второе мое по этому поводу было лишним (по существу, а не по форме), а Ваше не масла в кашу, а огня в полымя добавило. Может быть, это и не так, но с ним никогда не спешите. Можно «окислить» отношения, а он нам нужен — во всяком случае, его деловой ум и опыт.

Если хотите исправить дело, следующее письмо посвятите слышимым Вами со всех сторон восторженным отзывам читателей об его предисловии.

Не путайте комиссию по наследию с редколлегией — ничего общего, и несет иные функции. Редколлегия Большой серии не может — не имеет права вмешаться в калужские дела [301], комиссия может — если это потребовалось.

Не подумайте, что «учу» — насчет Орла.

Я, как и Вы — всецело на инстинкте и интуиции, но они у меня — в чем-то — старше и опытнее, хоть и не всегда.

I акростих пастернаковский есть — но сейчас трудно выяснить который — он в Москве надписал на подаренной маме огоньковской книжечке. Посвящения «Лейтенанту Шмидту» нет (кстати, мама не выносила этой поэмы) [302].

Сейчас иду к Оттенам по свехсрочному вызову — что там будет, напишу. Скорей всего, будут подписывать к печати «Страницы», и нужны ассистенты.

Ну их к хренам со страницами вместе.

Обнимаю. Пишите.

Фон-кошка тоже шлет привет Вашему кастрату [303].

Милая Анечка, вопрос с Калугой пока отставляется [304], ибо калужские васюковцы [305]так напуганы «Страницами» [306], начавшими всерьез взрываться еще до выхода в свет, что им не до того, и слава Богу. Не только васюковцы, но и сам Оттен имеет довольно бледный вид. Верно ненадолго, но и этого достаточно было, чтобы — пусть ненадолго, привести меня в праздничное состояние духа. При всем при том я скотина злопыхательная. Как там Сосинский, не объявлялся? Если Вам удастся с ним связаться, то в дальнейшем надо натравить на него архивную Розу [307]— это собрание обязательно надо взять на учет. Всё забываю, — как кот после гомеопатии? Ничего не отросло, не отсохло?

Обнимаю Вас!

Приехала Тарасенкова?

Милый Рыжик, как видите, не могу не ответить ударом на удар, с той лишь разницей, что не желаю присутствовать в таком виде, и потому настоятельно прошу немедленно , не посылая Орлову, вернуть мне.

Должна только сказать, что Ада, увидев эту, единственную в своем роде, харю, заплакала навзрыд , а Нанка с Инной, наоборот, ржали, как на Чаплина [308]. Вот Вам и фотогеничность! Народная дружина, да и только. — Инка была на Керере, на 1-м отделении, а потом пошла на чей-то день рождения. Думаю, что такие высоты и нам с Вами доступны.