Ариадна Эфрон - Вторая жизнь Марины Цветаевой. Письма к Анне Саакянц 1961–1975 годов

Таруса облепила меня письмами «архивных девушек» [266]. Сепаратно и секретно расспрашивают они меня об одном и том же, а я взываю к их сознательности лозунгами «единого фронта». И вообще они мне (между нами, конечно!) уже осточертели — нездоровая спешка, ажиотаж какой-то. Нет уж, в этот ЦГАЛИ я не ринусь, очертя голову, слишком уж гостеприимны их объятия; как бы не обошли в чем-нибудь меня, сиротинушку!

Да, Анечка, еще две просьбы к Вам, одна маленькая, одна побольше — начинаю с маленькой: привезите мне, пожалуйста, баночку клея конторского, только не силикатного, а такого белого (казеинового). Второе: если не трудно — и если трудно — спросите, пожалуйста у ваших там испанцев, как по-испански звучат имена Louis (Людовик), don Pedro de Cespede Zamorin (последние две — не имена, а фамилии). Дело в том, что у Скаррона часть действующих лиц зовутся на испанский манер, часть — на французский, а их всех надо привести к одному испанскому знаменателю. Cespede, верно, будет Кеспедо, а вот таинственный Zumorin? Что у него может быть в конце — «и», «о», «а»?

И еще одна сверх-просьба — приедете — не везите никакой «жратвы», помимо той, o которой специально просит А. А., и никаких подарков. Нам нужны наши две летние девочки, а не волы, волхвы и ослы — ослы, груженные дарами, волхвы [267], груженные волами (?) — а такая «тенденция» у вас есть. (Тенденцию беру в кавычки, прочтя в газете предложение одного читателя выкинуть из программы Коммунистической партии Советского Союза все слова нерусского происхождения). Что себе думает сей читатель, в частности, о словах «программа [268]КП»?

Обнимаю Вас

Милая Анечка, что у нас слышно, как добрались, как работается после поездки? Не разболелись ли обе? (Одна что-то шмыгала носом, а вторая хваталась это самое, где почки.) В понедельник я откомандировала Аду позвонить Оттену, сказать, что «Хвала Афродите» [269]идет в книжке вся, весь цикл — что было! Он так орал на мою пенсионерку, что та чуть не оглохла и до сих пор головой крутит. — Что, мол, это преступная безответственность, что из-за меня сорок человек, копошащихся в «Тарусских страницах», остались голодными, что придется переверстывать весь альманах, и т. д. и т. п. Я ужасно пожалела, что сама не побеседовала с голубчиком. Чтобы «уязвить» меня он заместо «Хвалы» подверстает отрывок из «Лестницы» [270]; что меня в отчаяние не привело, ибо это весьма идеологическое произведение — но в отрывках совершенно неудобочитаемое; тем хуже для живых, ибо мертвые сраму не имут [271]. Передайте при случае Инне, что мы (особенно А. А., т. к. я — совершенно бессовестная!) очень сконфузились, обнаружив, что при сложных и напряженных взаиморасчетах «обставили» ее на коробочке конфет, привезенных по моей просьбе. Забыли.

Как там тираж? Боюсь, что Оттен все скупит и нам ничего не останется. Если же книжечка вышла и Вы выкупили соответствующее количество экземпляров, то ко всем предыдущим нестерпимым просьбам моим и поручениям добавлю вот что: очень попрошу Вас послать из Москвы 2 экземпляра по адресу Московская область, станция Болшево Северной железной дороги, поселок Зеленовод, 12, Елизавете Яковлевне Эфрон. Это в случае, если тираж уже есть, т. к. тетя будет в Болшеве, кажется, только до 15 октября, а после 15 Ада будет в Москве и сможет это сделать сама. Это раз. Второе — дайте, пожалуйста, мне 1 экземпляр для нее, 1 для Нанки, 1 для Саши [272], 1 для Иры Емельяновой, 1 для Лиды [273]и еще один про запас, если я кого-нибудь «существенного» забыла. Все эти книжечки я им подпишу, когда приеду, а пока пусть ненадписанные читают, ибо в данном случае не в надписи сила! Итак, эти 8 экз. «за мой счет» (пока что за Ваш, до приезда Ады Александровны). Если Инна, сверх того, захочет купить, то действуйте соответственно. А на остальном, за исключением того, что потребуется Вам самой, сидите прочно, как Кощей. Как быть с Костей Богатыревым? Мне, конечно, хочется подарить ему подписанную книжечку, но ждать моего приезда ему долго будет, так что на Ваше усмотрение его, так же как Юлю. Может быть, дадите им по книжечке сейчас, а надпишу, когда в Москве буду. Ладно? Или нет? А мне сюда, Анечка, 10 «альбо» 12 пришлите на самые срочные нужды, ладно? Или нет? Простите меня, рыжий, за все эти нагрузки на Вашу тоненькую шейку, но gue faire, faire-то gue? [274]

Гоню Лопу, он не с места. Переводом все недовольнее с каждым днем.

Обнимаем Вас

Узнайте мне при случае адрес Генриха Густавовича Нейгауза, хочу ему книжечку послать, он маму очень любил.