Карлос Гон: Гражданин мира

Объективная необходимость заставила «Ниссан» искать иностранного партнера. Случай свел его с идеальным союзником — «Рено». Это своего рода везение, и о нем следует сказать особо.

«Рено» — это небольшая с финансовой и коммерческой точек зрения компания, и к тому же «слишком» европейская. Она стала еще более уязвимой после слияния «Даймлера» с «Крайслером», которое было воспринято как начало войны за новый передел собственности в отрасли. Начиная с этого момента, по мнению аналитиков, выживание компании — производителя автомобилей стало возможным лишь при годовом объеме выпуска не менее 4 миллионов автомобилей. До таких показателей «Рено» было далеко. Разумеется, позиции компании были неплохи благодаря очень высокой доле (44,4 %) французского государства в ее акционерном капитале. Но это было похоже на линию Мажино, то есть давало возможности обороны, которые в любой момент могли быть исчерпаны. Французское государство более не собиралось оставаться акционером компании, действующей в крайне конкурентной отрасли. Чтобы по-прежнему быть хозяином своей судьбы, «Рено» следовало расти, и расти быстро.

Как показали результаты исследований, проведенных подразделением международного сотрудничества «Рено», для обеспечения быстрого роста компании требовался партнер в Азии, а в Азии идеальным партнером был «Ниссан». С точки зрения географии взаимная дополняемость была практически идеальной. «Рено» располагает мощными позициями в Европе, в то время как у «Ниссана», несмотря на наличие больших производственных мощностей в Сандерленде, на северо-восточном побережье Англии, весьма скромная доля на европейском рынке по сравнению с другими японскими автомобилестроительными компаниями. У «Ниссана» сильны позиции в Японии и Азии, где «Рено» представлен весьма условно. «Рено» активно наращивает продажи на юге американского континента, в то время как «Ниссан» хорошо представлен в Мексике. Наконец, «Ниссан» довел годовой объем продаж до 700000 автомобилей на североамериканском рынке, с которого «Рено» пришлось бесславно уйти после неудачи с АМС.

Слияние разнообразных возможностей и сильных сторон каждого из партнеров также могло бы дать мощный кумулятивный эффект. «Ниссан» располагал первоклассной инженерной базой, особенно в области двигателей и трансмиссий, и, как и положено японцам, был очень силен в вопросах управления производственными процессами и решении проблем качества. «Рено» имел сильные позиции в таких областях, в которых «Ниссан» не блистал: в инновациях концептуальных разработок, оригинальности дизайна, закупках, маркетинге, развитии модельного ряда и финансовом управлении.

Оставалось лишь убедить «Ниссан» надеть на палец обручальное кольцо. Из трех возможных претендентов «Рено» был наименее мощным, наиболее бедным и наименее престижным. Помимо компании «Даймлер-Крайслер», приглашенной первой для обсуждения вопросов спасения «Ниссан Дизель», президент «Ниссана» Йошикадзу Ханава привлек к переговорам также американского гиганта — «Форда». Но «Форд» совместно с «Маздой» уже располагал производственными мощностями в Японии и в Азии. К тому же второй по величине американской компании в этот момент предстояло «переварить» новые приобретения в Европе, в частности «Вольво». Джек Нассер, руководитель «Форда», не объявил Ханаве о полном отказе от переговоров, но и не выказал большого энтузиазма. «Даймлер-Крайслер» поднял планку своих требований очень высоко: участие в капитале на уровне более 50 % и полная передача управления в его руки. Со своей стороны, Луи Швейцер и его команда, которых заметно отрезвила история с «Вольво», предложили гораздо более мягкий подход. Они не настаивали ни на чем эксклюзивном, но предложили «запустить» крупномасштабный процесс оценки перспектив и возможностей, в который предлагалось вовлечь более чем по сто человек с каждой стороны. В течение долгих месяцев представители «Ниссана» и «Рено» обсуждали общие отраслевые вопросы, платформы, двигатели, модели, совместную стратегию, вопросы технической и географической дополняемости. Все это делалось для того, чтобы лучше узнать и оценить друг друга. Финансовые вопросы обсуждались гораздо позже. Чем дальше продвигались переговоры, тем яснее становилось, что союз двух компаний близок к идеалу. В ходе секретных переговоров на высшем уровне между Швейцером и Ханавой выпускник Национальной школы управления и бывший студент Токийского университета отлично поняли друг друга. В ноябре 1998 года Луи Швейцер выложил свой козырь. Карлос Гон, второй по рангу руководитель «Рено», которого два года назад переманили из компании «Мишлен», приехал в Токио, чтобы представить исполнительному комитету «Ниссана» так называемый план «20 миллиардов», благодаря которому «Рено» после трудного 1996 года сделал решительный рывок вперед. Все присутствовавшие на этом докладе подтверждают, что это оказало большое влияние на дальнейший ход переговоров. Уверенность Луи Швейцера в том, что Карлос Гон является именно тем человеком, который нужен, отныне стал разделять и Ханава. Руководители «Ниссана» дрогнули, но еще не были готовы заключить союз. Они продолжали надеяться на соглашение с компанией «Даймлер-Крайслер» и не прерывали контактов с «Фордом».