Михаил Захарчук - Олег Табаков и его семнадцать мгновений

Есть в жизни некоторые моменты, когда мужчина должен принимать решение самостоятельно, кто бы что ему ни советовал. Я так и на Тане Самойловой женился: ни у кого совета не спрашивал. Мы учились на одном курсе. Она познакомила меня со своими родителями. Однажды она попала в больницу и я ей каждый день носил туда клубнику с нашего огорода. Мы поженились, когда нам было по двадцать. Жили на старой квартире отца Тани народного артиста СССР Евгения Самойлова, на Песчаной улице. Потом Таня забеременела двойней, как потом выяснилось, но рожать не могла из-за болезни. И в нашей семье начался разлад. Как сказал Маяковский: «Любовная лодка разбилась о быт». Вторая моя жена, Таня Зяблова, трагически погибла в 1971 году. А потом я встретил Аришу – самого дорого мне человека, редчайшую индивидуальность, артистическую в том числе. После женитьбы на Ирине Купченко я стал, не скажу примерным (у супруги есть ко мне немало претензий), но очень приличным семьянином. Моя жизнь стоит не на трех – на четырех китах. Первый – работа. Она приносит мне радость и боль, но никогда – безразличие, разочарование в ней. Второй – семья, вернее ее здоровье. И даже не столько физическое ее здоровье (хотя мне легче было бы самому всегда болеть, чем переживать, когда болеют родные), как нравственное. То, что еще называют семейным климатом, – общность интересов, понимание, сопереживание. Третий – климат в стране, в мире. И четвертый – друзья. «Киты» мои могут меняться местами, но в сумме их должно быть четыре. Своих сыновей я вполне сознательно отговорил идти в артисты. Невостребованный актер – ведь нет страшнее судьбы.

– Василий Семенович, я прошу вас подробнее остановиться на фильмах так называемой патриотической тематики. Почему в годы советской власти она была столь востребованной, и почему в нынешние времена к ней обращаются редко, а когда все-таки обращаются, то на выходе никогда не получается фильмов того накала и того благородного содержания, что были при «застое»? Ну нет, и невозможен нынче такой фильм, как «Офицеры»…

– Знаешь, в Европе журналисты часто мне в лицо говорили: «Что вы там в России со своей Победой носитесь? Вот мы ее уже забыли и ничего не произошло». А я у них спросил: «Сколько дней ваши страны сопротивлялись Гитлеру?» Молчат. Тогда я продолжил: «Польша была завоевана за 28 дней, и за те же 28 дней в Сталинграде немцы смогли захватить всего несколько домов. Дания продержалась ровно день. А вся Европа покорилась за три месяца. И освобождать ее пришлось нашим солдатам. И какой ценой! Миллион жизней советских солдат, отданных за освобождение европейцев от фашизма». Но Европа предпочла об этом забыть.»

Что же касается «застоя»… Знаешь, я не считаю время своей молодости и зрелости застойным. Для меня оно навсегда останется добрым и светлым. Скажем, в начале 70-х годов прошлого столетия, помимо «Офицеров», свет увидели и другие замечательные фильмы: «Белое солнце пустыни», «Семнадцать мгновений весны», «А зори здесь тихие…». То было удивительно время. Наверное, просто совпало желание людей видеть на экране саму жизнь, но в эдаком романтическом ореоле – душа соскучилась по настоящему, и талант тех, кто сумел почувствовать эту потребность в человеке-легенде, в герое. Так что непреходящий интерес к фильму «Офицеры» объясним. Без крепкой защиты любой стране не выстоять. Сильная армия – сильное государство. А то, что мне удалось сыграть Ивана Варавву так, что тысячи юношей (а мне рассказывал об этом тогдашний министр обороны Маршал Советского Союза Андрей Антонович Гречко) решили связать свою жизнь с армией, заслуга и режиссера Владимира Рогового. Он четко определил мою роль: «Василий, на тебе вся романтическая часть нашей трагической истории, ее свет, ее мечта. А реальность трагедии – на Юматове и Покровской». И хоть в театре и кино я был и реалистом, и комиком, и водевильным персонажем, играл героев и злодеев, но по складу души я, наверное, все-таки романтик. И по-прежнему верю в светлое начало в человеке. Поэтому, наверное, и произошло такое «попадание»! Я трижды отказывался от роли Ивана Вараввы, но все-таки, в конце концов, согласился, и фильм стал для меня одним из самых дорогих. Популярность «Офицеров» мистическая, режиссерская. У зрителя вызывается ассоциативный ряд – у каждого свой. У кого-то это война, у кого-то – любовь, у кого-то – песни. В моем творчестве было много фильмов о войне, но роль Ивана Вараввы оказалась самой яркой. Наверное, секрет в том, что каждое поколение находит в ней что-то свое, очень понятное и близкое. В ней есть все: романтизм, пронзительная – порой до боли – реальность, красота. И – настоящая любовь, несмотря на то, что основная линия фильма вроде бы не об этом.