Михаил Захарчук - Олег Табаков и его семнадцать мгновений

Уже на следующий, после премьеры, день театр Вахтангова штурмовала тысячная толпа завзятых театралов, жаждавших услышать невероятную оценку таланта молодого актера, как бы перечеркивающую архаичное утверждение о том, что в СССР секса нет и в помине. Но и до тогдашнего министра культуры Фурцевой долетела реплика Николая Олимпиевича. Екатерина Алексеевна пришла на спектакль, убедилась в «вахтанговском непотребстве» и властно ликвидировала его. Как министру казалось – навсегда. Однако «обиженная» реплика ушла в народ и теперь считается ничьей анекдотической театральной прибауткой.

Но все это сказ о сугубо внешних данных Ланового. Да, природа и отец с матерью с потрясающей щедростью наградили актера симпатичным ликом, статью ладной и пригожей – всегда спина как струна и взор орлиный. Василий Семенович и в свои восемьдесят запросто взбежит по лестнице и без напряга наденет любой из сценических костюмов собственной театральной молодости. А ведь есть же еще и его чудный голос – уникального, неповторимого тембра. Как-то другой известный артист-пародист написал: «Смотри: ни бе, ни мэ, а вот читает Мериме».

Пародия эта появилась исключительно из-за элементарной зависти. К ее автору я, кстати, очень хорошо отношусь, равно как и разделяю о нем мнение Сергея Михалкова: «Валя, когда пишешь эпиграмму, то не рой другому яму». Так вот Валентину Гафту лопнуть, треснуть, наизнанку вывернуться, но никогда не дотянуться до того высочайшего уровня мастерства, которым владеет Лановой. И Пушкина, Маяковского, Шевченко, Шота Руставели, того же Мериме никому так не прочитать со сцены, как это делает Лановой. Потому что для этого как минимум нужно иметь его завораживающий голос; владеть отточенностью его дикции, присущей сейчас, увы, очень невеликому числу исполнителей; своеобразной, ни на кого не похожей манерой чтения, гармонично сочетающей высокий поэтический «штиль» и мягкий, умный юмор. Все вышеперечисленное и еще многое такое, что и словами-то передать трудно, есть у Василия Семеновича и никогда не будет у пародиста. Ну, да Бог с ним, с пародистом. О другом скажу. Немногим из читателей, наверное, известно, что Василий Лановой озвучил документальную киноэпопею «Неизвестная война» (в русском варианте «Великая Отечественная»), подготовленную американцами, где дублировал ведущего – выдающегося актера Берта Ланкастера. И получил за это Ленинскую премию. Не знаю более случая, чтобы актера отмечали столь высокой наградой не за созданные им роли, а именно как мастера художественного слова. Вот тебе «бэ», «мэ» и Мериме.

…С Василием Семеновичем Лановым автора сих строк долгие годы (38 лет!) связывают очень хорошие отношения. Дружескими назвать я их не решусь хотя бы потом, что однажды услышал от земляка: «Я уже нахожусь в таком возрасте, когда друзей не приобретают. Все чаще думаешь о том, чтобы они не уходили». И тем не менее повторяю, Лановой всегда очень замечательно и внимательно всегда ко мне относился: выступал по моей просьбе в «Красной звезде», приходил к нам на редакционные посиделки, никогда не отказывал мне в интервью (я написал о нем добрых два десятка материалов). Однажды в Доме актера имени А.Яблочкиной вел его творческий вечер. Часто я посещал его спектакли, бывал в его квартире на Суворовском, 17. В наших беседах «не для печати» артист всегда выказывал подкупающую остроумность, веселость и откровенность, которой многие его коллеги избегали по причине боязни «как бы чего не вышло». А Лановой – человек мужественный, смелый, чрезвычайно независимый в своих суждениях. И вместе с тем он мудрый публичный деятель, прекрасно отдающий себе отчет в том, что значит для людей слово, им молвленное. Поэтому вы, читатель, никогда и нигде не встретите его праздного трепа, для публики, для паблик сити, паблик рилэйшзн или как там еще говорят про пиар и саморекламу. Вы вообще никогда не увидите Ланового, что-то, где-то, кому-то рекламирующего. Даже в самые трудные «горбачево-ельцинские лихие» девяностые годы, когда в столичных магазинах продавались только банки с «Хмели-сунели», а Василию Семеновичу вместе с Ириной Петровной Купченко приходилось обучать двух сыновей, он натурально брезговал любой рекламой. Примерно те же чувства испытывал всегда к Горбачеву и Ельцину, что есть лучшее, неоспоримое доказательство его патриотизма и любви к Отечеству. С Лановым и просто так интересно общаться, поскольку интеллект у артиста существенно превышает средний уровень его коллег по цеху. Наверное, и потому, что он с детства – завзятый книгочей. А еще Василий Семенович исповедует нынче напрочь забытую творческую истину: любой, даже самый малый клочок роли следует пахать и окучивать его до седьмого пота, если хочешь получить вожделенный урожай. Другими словами, даже представить трудно ситуацию, чтобы Василий Семенович, играя, предположим, Джорджа Бернарда Шоу в «Милом лжеце», ограничился для этого только лишь текстом пьесы американского посредственного журналиста Джерома Килти. Или чтобы ему, скажем, кто-то подбирал поэтические произведения для его собственных творческих вечеров. Кстати, в отечественном актерском сообществе никто лучше Ланового не знает творчества Пушкина, равно как и других поэтов, чьи стихи он читает для публики.