Ольга Черненькова - Воин и дева. Мир Николая Гумилева и Анны Ахматовой

Похоже, именно тогда, в январе или феврале 1909 года, Гумилев написал снова Анне. Она ответила. Переписка возобновилась. Возможно, эти стихи были посланы в одном из писем. И стихотворение «Царица» тогда же написано. Герой его в одежде жреца готовился выстрелить в царицу из лука,

Герой видит страдание, и жалость к царице побеждает. В заключительном стихотворении цикла «Беатриче» снова звучит тема добровольной гибели героя от любимых рук:

Весной 1909 года Гумилев сближается с Елизаветой Дмитриевой, с которой познакомился еще в Париже. Елизавета Дмитриева, поэтесса, маленькая хромоножка, обладала, видимо, невероятной сексуальной привлекательностью. Невеста Васильева, она была влюблена в Волошина и Гумилева одновременно. С Гумилевым ее связывали интимные отношения: он не мог не приворожить женщину, когда этого хотел.

В мае 1909-го они отправляются в Коктебель по приглашению Волошина. Волошин поставил Лилю (так называли ее близкие люди) перед выбором, но бедняжке вовсе не хотелось выбирать. И все же она подчиняется хозяину. Гумилев принял отставку довольно иронично. Как писал А. Н. Толстой, тогда же гостивший в Коктебеле с женой, «в продолжение недели он занимался ловлей тарантулов. Его карманы были набиты пауками, посаженными в спичечные коробки». Любовная неудача не помешала Гумилеву написать прославленных «Капитанов», завершить поэму «Сон Адама».

Выходит, женская неверность уже не так сильно затрагивает его? Или не настолько серьезно и глубоко было чувство, как описывает в своей «Исповеди» Е. Дмитриева-Васильева, эта экзальтированная, склонная к странным фантазиям женщина? В любом случае Гумилев не сделался циником. Горечь и разочарование присутствуют в его стихах, но не довлеют. Да и общество, в котором недобро подшучивали над ним, со злорадством наблюдая за метаниями приехавшей с ним женщины и ее «мистико-эротическим» помешательством у ног Волошина («Макс, ты лучше всех, на тебя надо молиться. Ты мой бог»), не озлобило Гумилева, и он не стал отвечать той же монетой.

Он уезжает из Коктебеля в конце июня вовсе не потому, что Дмитриева просила его уехать, как утверждала она. Гумилев ехал к Анне. Летом 1909 года Анна жила с матерью в Лустдорфе под Одессой.

В конце июня Николай Степанович пишет Андрею Горенко, с которым почему-то тоже не общался некоторое время и теперь возобновил переписку. Возможно, в порыве отказа от Анны он решил и от Андрея отказаться, чтобы ничего не знать о ней и не слышать. Однако теперь, когда порыв прошел, Гумилев кается и просит прощения. Он сообщает: «Может быть, мы скоро увидимся, потому что есть шанс думать, что я заеду в Лустдорф. Анна Андреевна написала мне в Коктебель, что вы все скоро туда переезжаете, обещала выслать новый адрес и почему-то не сделала этого. Я ответил ей в Киев заказным письмом, но ответа не получаю. Сообщите хоть Вы настоящий адрес, а то я кидаю письма наудачу и это лишает меня сил написать что-нибудь связное».

И добавляет: «Если Анна Андреевна не получила моего письма, не откажите передать ей, что я всегда готов приехать по ее первому приглашению, телеграммой или письмом».

Все уладилось, Анна, видимо, послала телеграмму, пригласила, и Николай появился в Лустдорфе. Он пробыл там недолго, день-два, так как спешил на свадьбу брата, назначившего его шафером.

Встреча в Лустдорфе оказалась, как выяснится позже, судьбоносной. Гумилев звал Аню в Африку, куда намеревался отправиться вскоре. Она, конечно, отказалась, да и от нового предложения руки и сердца тоже.