Владислав Артемов - Рябушкин

Жизнь за царя. Эскиз плаката

Завет царя Алексея Михайловича охотникам

Рябушкин много и сосредоточенно работает, тем более что у него теперь есть все бытовые условия для плодотворной работы. Нельзя не отметить, что Рябушкину всегда везло в смысле условий для работы. Все- таки, если не в детстве и ранней юности, то в наиболее важные годы развития таланта он не испытал той нищеты, от которой буквально могут опускаться руки. Ему именно везло, потому что он был чужд житейской ловкости, всякого искательства и был типом чистейшего бессребреника. Он удивительно не ценил и не берег своих работ, часто продавая большие картины за первую предложенную цену. Не только этюды, но и картины раздаривались направо и налево. Известно, как много картин им сожжено, записано, разрезано на куски. Этюды и картины валялись как попало в мастерской, прикалывались кнопками к стене на первое попавшееся место. Рябушкин был совершенно чужд соображений выгоды, наживы, сбережений и часто сидел без денег. По внешним событиям вся предыдущая его жизнь в общем-то представляла бесцветную и мало интересную жизнь русской богемы, обязанной поддерживать свое существование заработком и «заказами», хотя и сложилась, как мы видим, весьма своеобразно в смысле будничной обстановки. Забегая немного вперед, скажем, что Рябушкин до конца так и остался одиноким. Если в Московском училище живописи, ваяния и зодчества он отличался общительностью, то потом, чем дальше, тем больше, становился замкнутым и молчаливым. У него, по- видимому, не было никакой склонности к семейной жизни, и в то же время он очень любил чужую семейную жизнь, любил быть в окружении чужой семьи. Может быть, именно поэтому свадьба и связанные с ней сюжеты повторялись у Рябушкина и позднее в рисунках и картинах Молодожены, Свадебный поезд в Москве (XVII столетие) и других.

Собираются в церковь. 1900

Кировский областной художественный музей имени В.М. и А.М. Васнецовых, Вятка

Иллюстрация к коронационному альбому

Поклон с красного крыльца.

Иллюстрация к коронационному альбому

Всю свою жизнь Рябушкин был страстным любителем русской музыки. Любовь к церковной музыке зародилась, вероятно, еще в раннем детстве, когда он пел в хоре. Сборники Римского-Корсакова и Балакирева были неизменной принадлежностью его походного чемодана.

Он любил оперы Руслан, Русалка, Жизнь за царя, Борис Годунов, Хованщина. Он научился играть на скрипке, гитаре, балалайке, гармошке, сделал сам черемисские гусли по оригиналу, который видел где-то в трактире в Нижнем Новгороде. Отметим, что подобная одаренность, чутье музыки свойственны многим русским живописцам. Рябушкин вообще был всесторонне одаренным человеком. Он писал не только картины и эскизы, он был одновременно большой мастер в области виньеток, афиш, стильной русской орнаментики и прочего. Удивительное изящество рисунка, тонкость исполнения, вкус поражали каждого, кто хоть сколько-нибудь умел ценить эти качества. Еще в бытность свою учеником Академии художеств Андрей Петрович много работал в этом направлении. Он компоновал картины для волшебного фонаря, иллюстрируя музыкальные произведения, исполнявшиеся в Академии товарищеским оркестром под управлением И.Ф. Тюменева, рисовал программы для академических публичных вечеров, ставил живые картины, устраивал различного рода процессии на этих вечерах, принимая нередко личное участие в них. В один из таких вечеров, устроенный академистами на Масленицу, Андрей Петрович вызвал общий восторг игрой на балалайке и приплясыванием в костюме деревенского парня во главе «блинной» процессии. Играл свою роль он с юмором, несмотря на обычную его серьезность и даже угрюмость. Этому немало способствовал музыкальный талант Андрея Петровича, о котором упоминалось выше. Фантазия его под влиянием музыки разыгрывалась и порождала художественные образы. Так, например, возникла мысль о создании типов русских былинных богатырей.