Александр Локшин - А.Л. Локшин – композитор и педагог

«Дама molto simpatiсa», которая Вам звонит – Вероника Джоновна

Пеппер, человек редкой деятельной доброты, одинокий (есть родня в

Венгрии, откуда она родом) и уже не молодой, на пенсии (она преподавала

у нас немецкий, дружна с Грамши126). Она сейчас поразительно много для

меня делает, добровольно возглавив «комитет общественного спас а ния» из

моих друзей. О себе писать особенно нечего: преимущественно лежу на

спине, слушаю радио и вспоминаю Ваших любимых Сократа и Сенеку,

которые умели спокойно и достойно принимать любой жребий, – что,

впрочем, не мешает мне пунктуально выполнять все предписания врачей,

так что моим послушанием они довольны. Но неожиданно для меня бывает

немало светлых и по-настоящему счастливых минут, т.к. сейчас полностью

оценила счастье человеческого соучастия и доброты, общения с друзьями и

т.п. Одна из таких минут – получение Вашего письма. Мне показалось, что

126 Грамши Юлиан Антонович, сын Антонио Грамши, кларнетист, преподаватель итальянского

языка в Московской консерватории.

ПИСЬМА

132

Вы написали его «на едином дыхании» и без малейшего насилия над собой,

это хорошо! Да, есть у меня еще один предпраздничный подарок – известие

о принятии в ССК127. Конечно, это приятно.

Ну вот, пока и все, всего Вам доброго, дорогие.

Ваша И. Лаврентьева

И.В. Лаврентьева – А.Л. Локшину

20.XII.80

Дорогой Александр Лазаревич!

Знаю от Вероники Джоновны, что Вы не раз звонили ей и

справлялись обо мне; давно хотела Вам написать, но просто не было силы –

никому не писала и почти не читала и не занималась, т.к. ко всем моим

напастям присоединилась еще довольно жестокая простуда, бронхит,

усугубившие общую слабость. Сейчас меня перевели в теплую палату

(вернее, даже жаркую и душную), – но от простуды так скоро не

избавишься, когда организм ослаблен. Последние дни как будто стало

немножко полегче, ингаляция помогла, и я стараюсь потихоньку браться за

дела. Вы, наверное, знаете, что лечение сейчас заключается в химиотерапии

(через капельницу); курс «щадящий», как они говорят – 1 раз в 3 или 4

недели. Хотели на это время отпустить меня домой – и оно было бы

разумно, т.к. в больничной обстановке очень трудно прийти в норму (в

смысле общего состояния) – но увы! Оказалось, что домой мне ехать нельзя,

т.к. сильно заболел мой отец (а от меня это скрывали) – истощение,

малокровие и т.п. Носить продукты и ухаживать некому. Здешнее

начальство (Ковалевский) приняло во внимание ситуацию, и пока держит

меня здесь, а лечат в основном от бронхита, да подливают кровь. Ломаю

голову над тем, каким образом ставить себя на ноги (хотя бы избавиться от

слабости), но придумать что-то в такой ситуации трудно. Домой тоже

можно будет вернуться, только если найдется человек, регулярно

помогающий по хозяйству. Друзья ищут, но пока безрезультатно. Вот такие

не слишком веселые дела. Я фактически не хожу – чуть-чуть встаю и с

трудом передвигаюсь по палате, и это, видимо, так пока и останется, т.к.

дополнительное лучевое лечение сейчас давать нельзя, а только оно может

дать какой-то эффект, «химия» – это общая профилактика. Провели через

ВТЭК, дали тот же статус, что и у Вас.

Ну, заболталась я о себе. О Вас знаю только, что Вы проходите через

свои круги со стоматологами. Надеюсь, что они уже подошли к концу.

Простите за минорное наклонение. Часто думаю о Вас и Татьяне

Борисовне. Привет Вашим.

127 Союз советских композиторов.

Лаврентьева И.В. Письма к А.Л. Локшину и Т.Б. Алисовой-Локшиной

133

Ваша И.Л.

И.В. Лаврентьева – А.Л. Локшину

2/III-81 г.

Дорогой Александр Лазаревич!

Простите, что не собралась сразу Вам ответить. Теперь отвечаю на

оба Ваши письма. Я была очень тронута тем, что Вы, в той трудной

ситуации, в которой оказались, все равно написали мне. Я рада тому, что

Татьяна Борисовна поедет в санаторий; это ей сейчас всего нужнее. Правда,

я надеялась, что Вы поедете туда вдвоем, предполагая, что в марте месяце

не так уж трудно достать две путевки. Но Вы об этом ничего не пишете.

Узнаю с радостью о Ваших кулинарных успехах, но в то же время – и

с некоторым недоверием, и подозреваю, что Вы с Шуриком все же

частенько сидите впроголодь.

Готова подписаться двумя руками под Вашими словами [о] Веронике

Джоновне. Это действительно необыкновенная женщина, и я ей бесконечно