Кирсан Илюмжинов - Терновый венец президента

Гости побледнели, кто-то из них поперхнулся чаем и минут пять не мог откашляться.

В ту ночь мама долго пила валерьянку, а я, укрывшись с головой одеялом, шмыгал носом. Я лежал на животе, уткнувшись лицом в подушку, и с обидой думал: как же так? В санатории за это на руках носили, а здесь ремнем лупят. Может, не поняли? Может, надо повторить?

В конце августа мне купили портфель, форму и начали готовить к школе. Каждый день я выслушивал нудные наставления: причешись, подстриги ногти, не бегай, громко не говори.

И вот первый урок в первом классе. Мы сидим за партами съежившиеся, напряженные. Все незнакомо, непривычно. Запах свежей краски еще не выветрился из помещения, и Елена Алексеевна, наш классный руководитель, делает перекличку:

– Илюмжинов Кирсан.

Я молчу. На нашей улице никто из пацанов друг друга по фамилии не называл. А имя… чаще всего меня звали Бадмой, я привык, сросся с этим именем: Бадма означает лотос.

– Кирсан Илюмжинов, почему не отзываешься? – Учительница склоняется надо мной.

– Меня Бадмой зовут, – ответил я и засобирался. – Надоело мне тут, лучше я домой пойду.

На следующий день в школу вызвали родителей. Однако к школе я быстро привык, через несколько дней у меня появились в классе друзья и все стало на свои места. Я записался во все школьные кружки, с удовольствием занимался и спортом, и игрой на домбре, и танцами. Меня хватало на все. Домой я приходил только к вечеру. А по ночам брал фонарик и, укрывшись с головой одеялом, чтобы не поймали родители, читал книги, иногда до утра.

В десять лет меня избрали капитаном сборной школы по шахматам. Наша команда стала чемпионом республики и поехала в Тольятти. Это был первый коллектив, который я возглавлял. Ссоры, обиды, несходство мнений – все это проявилось в первые же дни поездки. Я растерялся, не знал, что делать. Вроде бы все свои ребята, никого не хотелось обижать, но у каждого – свои привычки, характер, пристрастия. Я уговаривал, грозил, требовал – ничего не помогало. Скандалы не прекращались. Я готов был уже опустить руки – не знал, что делать. Однажды, когда мне пришлось уговаривать самого непримиримого скандалиста, у меня вырвалось:

– Ну, ты же самый умный человек в группе. Я не ругаться пришел. Я прошу у тебя совета: что делать? Ну, подумай.

Я не льстил, это был действительно умный парень, хотя и неуживчивый. Я честно признался, что жду от него помощи, что ценю его. И это признание превратило его в моего сторонника. И я для себя сделал еще одно открытие: не всегда нужно ругаться. Иногда лучше не заметить ошибку, похвалить человека, оценить его по достоинству, и этот человек станет тебе другом. Вскоре ссоры утихли, и мы стали дружной, крепкой командой. А если вдруг и назревал скандал, звали меня: Кирсан, ну скажи ты ему… Кирсан, разберись…

Подобные поездки давали много. Пока еще неосознанно, но я приобретал навыки работы с коллективом. Научился, поборов свою стеснительность, общаться с незнакомыми людьми, и вскоре в разных городах, республиках, практически после каждой поездки, у меня появилось множество друзей. Я приучился следить за собой, контролировать поступки, в общем, приучился к дисциплине и самостоятельности. В поездках часто не с кем было посоветоваться, особенно в тех случаях, когда требовался немедленный ответ. Приходилось идти на риск, брать ответственность на себя.

Жили мы в гостиницах, самому приходилось стирать носки, рубашки, гладить их, пришивать пуговицы, штопать случайно порванный рукав. Родители одобряли мою тягу к самостоятельности. Мне давали не так уж много денег, но зато я сам решал, какую рубашку себе купить, какие брюки, сандалии. Я бегал по магазинам, приценивался, выстаивал очереди, если выкидывали на прилавок дешевую, но модную вещь. Примерно к десяти – двенадцати годам я свободно разбирался в ценах, имел свое мнение о качестве продукции той или иной фабрики. Знал, что молоко дешевле купить на базаре, а помидоры или картошку – с грузовика, приехавшего в город из района. Это помогало экономить при покупках по десять – двадцать копеек, иногда и по нескольку рублей, и это были уже мои личные деньги. Конечно, родители не отказывали, давали на кино, мороженое, но одно дело – просить, а другое – самостоятельно заработать.

Вскоре в нашей семье появился еще один ребенок. Снова мальчик – Санал. Практически все заботы по уходу за малышом легли на меня. Возражения отвергались начисто, и мне приходилось купать, выводить его на прогулку, кормить, пеленать, постоянно следить за ним. Я прибегал из школы, бросал портфель, мчался на молочную кухню за творогом и молоком для брата, прибирал дом, а потом уже садился за домашние задания. Не успеешь все сделать – вечером не пойдешь гулять. За исполнением обязанностей следили строго, и приходилось успевать. Наверное, тогда и выработались во мне быстрота и четкость. Я твердо знал: сделанную наспех, кое-как работу все равно придется переделывать, поэтому приучил себя все делать один раз, но основательно, до конца.