Гавриила Брилиот - Бытие. Творчество и жизнь архимандрита Софрония

«Когда мы смотрим на вековое дерево, высоко к облакам возносящее свою крону, то мы знаем, что сила корней его, идущих в глубину, должна соответствовать массиву дерева. Если бы корни не проникали бы в темные недра земли, б.м., настолько же глубоко, насколько возвышена крона; если бы масса корней и крепость их не были соответственными объему и весу видимой части дерева, то не могли бы они ни кормить дерево, ни удержать его стоящим: и малый ветер повалил бы его» [37] Архимандрит Софроний (Сахаров). Аз Есмь. С. 115. .

В июне 1920 года во время летних каникул, вдохновленный примером своего учителя Кончаловского, Сергей с группой друзей по мастерской сбежал из суматошной Москвы в деревню Барвиха, примерно в 15 км к западу от Москвы [38] Москва как раз пережила одну из самых тяжелых зим: «Москва в начале 20-х годов была странным городом… На заснежных улицах валялись трупы лошадей, по вечерам раздавались выстрелы, не хватало продовольствия и горючего». Senelick L., Ostrovsky S. The Soviet Theater: A Documentary History, New Haven: Yale University Press, 2014. P. 104. . Барвиха по-прежнему была сельским раем — большие деревья, леса, луга и озера на южном берегу реки Москвы находились достаточно далеко от города, но добраться туда было не трудно [39] В 1920 г. до Барвихи еще не было железнодорожного сообщения, друзья выходили на станции Немчиновка и дальше шли пешком. . Здесь можно было любоваться спокойными и безмятежными пейзажами, идеальными для художников, находя для изображения такие объекты, которые после ужасов последних лет, проведенных в городе, помогали вновь обрести вдохновение и вернуть веру в жизнь.

Культурный центр «Барвиха»

Фото Сергея Клишина

Барвиха стала для них как бы русским Барбизоном [40] Подобно французскому Барбизону, через какое-то время Барвиха потеряла свои основные достоинства, на сей раз не из-за коммерциализации, а потому что власти начали активно эксплуатировать свежий воздух и оздоровительные свойства этой местности. Ленин счел, что здесь нужно построить санаторий, чтобы не тратить государственные деньги на лечение за границей. В 1935 г. открылся санаторий «Барвиха», куда приезжали поправлять здоровье все крупные политические деятели, многие писатели и художники. Это повлекло за собой дальнейшее строительство шикарных дач и т. д. Таким образом, нынешняя Барвиха не имеет ничего общего с прежней, где числилось всего 100 жителей и куда в 1920 г. ездили молодые художники, чтобы вернуться к природе и найти новые, свежие источники вдохновения. , аналогом французской деревни, которая в середине 19-го века вдохновила группу французских художников на поиск новых объектов для живописи во времена политических волнений и революции [41] Это была своего рода реакция барбизонцев на ужасы революции 1848 г., первые демократические восстания, предшествовавшие русским революциям. .

Тысячи таких тихих деревушек существуют по всей Галльской республике, но ни одна из них не обладает такой привлекательностью для живописца лесов, равнин, тихих полян и пастбищ, ибо здесь природа, похоже, сделала все возможное, чтобы снабжать материалом для художественного изображения [42] НоеЪег A. The Barbizon Painters being the story of the men of thirty, New York: Frederick A. Stokes Company, 1915. P. 3. .

А. Лебедев-Шуйский. Ива

https://artchive.ru

Андре Дерен так описал это место:

«Здесь не было ничего, хотя на самом деле было всё, как в поистине великой картине». Возможно, в этом и заключается истинный урок Барбизона [43] Bouret J. The Barbizon School and 19th Century French Landscape Painting, London: Thames and Hudson, 1973. P. 243. .

Семеро друзей — Елена Федоровна Анасова, Зоя Николаевна Богоявленская, Леонардо Бенатов, Анатолий Адрианович Лебедев-Шуйский, Сергей Семенович Сахаров, Григорий Александрович Сретенский и Александр Алексеевич Талдыкин отправились в Барвиху.

Лебедев-Шуйский и Сретенский позже стали в России известными художниками. Талдыкин обратился к театру и сценографии, а вот обе художницы, Анасова и Богоявленская, пропали из виду после 1920 года. Сахаров и Бенатов в 1922 году эмигрировали во Францию, где Бенатов сделал себе имя в парижских художественных кругах. Григорий Сретенский стал близким другом их обоих, в особенности Бенатова, с которым продолжал переписываться до самой смерти [44] Неопубликованные письма хранятся в архивах Третьяковской галереи, фонд 231. .