Игорь Карпусь - Своё и чужое - дневник современника

15 марта. Читал текст новой экскурсии коллегам. Глухое невежество и разница в душевном настрое: «диалог Чехова и Книппер утомителен, надо сократить; не упомянуты многие писатели, посетившие город» и т.п. Многих можно понять, но не оправдать. Стараюсь быть простым и внимательным.

Шум вокруг «Нашего современника». Ничего не скажешь, честный, открытый фильм, но запоздал лет на пять, если связывать его с конкретным временем. А вообще следует отнестись спокойно. Он в лоб бьёт, хотя и не без пользы.

7 апреля. Ночи стоят мягкие, нежные, благовонные. Полупрозрачное небо, засеянное звёздами. Днём жарко. Гудят пчёлы, с кончиков виноградных лоз срываются капли сока.

Был в Ленинграде. Его красота чрезмерна и парадна. В глазах рябит от золота, лепки, роскошных драпировок. Бездна вкуса и изобретательности, да всё на один манер и чужое. В Эрмитаже долго сидел перед «Блудным сыном». Как сумел Рембрандт нехитрым сюжетом сказать людям об их главной беде и радости? Ходят они разными дорогами, ищут призвание и успех, терпят поражения, мучаются, прозревают... И какими бы ни чувствовали себя сильными и независимыми, вдруг неотступно возникает потребность в милосердии и прощении, в том, что в юности кажется лишним и старомодным. Какая сила держала наш фронт? Она исходит от рук библейского старца.

В вагоне услышал историю мародёра. В войну он снимал деньги с трупов, вместе с женой отмывал их и сушил на солнце, складывал в ящик. Купюры быстро накапливались, и мародёр подумывал уже о конце войны. Но не дождался: подорвался на мине, когда выворачивал карманы очередного трупа.

18 апреля. «Исповедь» Руссо достойна глубочайшего уважения. Я подписываюсь под этой смелой и человечной книгой. Могу сказать теперь тем, кто хочет разобраться в себе и других: читайте «Исповедь». Всегда есть теоретики, которые интимные переживания и возмужание человека в одиночестве объявляют низменными и ненормальными. Наверно, подобная философия внушается им свыше. Чем можно руководствоваться, разделяя на правильное и неправильное то, что присуще человеку органично? Благодаря усердию этих писателей, выработалась даже чёткая классификация нравственного и безнравственного для внутреннего мира. Мы терзаемся угрызениями искусственной совести. Руссо сбросил псевдоморальные оковы и показал человека в его истинном движении и росте.

В Китае недорослей не путает абсолютное сходство между собой и душой, и обличьем. Их славу решили разделить в Варшаве. Ослы! Этот нигилизм мне хорошо знаком по экспедиции, тот случай, когда без царя в голове. Думаю, что красота цветущей вишнёвой ветки может излечить таких людей от всего наносного / и Саша согласился/ Только одна ветка! Или воловьи спины гор. Или грандиозная картина солнечного света, когда он падает сквозь небесные окна на серое море, и оно вспыхивает раскалённым добела куском железа.

25 апреля. Хотя я вырос на городской окраине, рядом с природой, я совсем её не знаю. Люблю природу слепой, безотчётной любовью. Помню, как зажгла меня книга Верзилина, сотни раз удивлялся, пока читал, и с тех пор не перестаю удивляться. Сегодня долго бродил по знакомым местам. Остановился перед лесной яблоней в цвету и разглядывал переливы белого с розовым на солнце. Из чашечки в чашечку переползали пчёлы, тяжёлые шмели касались цветка, и лепестки невесомыми каплями опадали на луг, ручей. Безмолвное осыпание яблони напомнило подсолнух, тронувший земной красой убитого пулемётчика Шолохова.

1 мая. Экскурсия с ленинградцами. Вначале были сердиты и недружелюбно настроены, но вскоре оживились, подобрели, а в конце и вовсе преобразились. Многие сами прошли войну. Чтобы заставить их снова вернуться в минувшее, надо к собственному восприятию войны примешать чувства военного поколения. Дело это трудное, легко, помимо прочего, сбиться на беспристрастность и отчуждённость при многократных повторах. Подобное замечал у многих экскурсоводов: рассказывают о подвиге, а думают о гастрономе. Стремлюсь каждый раз заново сжиться с предметом повествования, увлечь слушателей своим волнением и заинтересованностью. Часто удаётся, и тогда речь льётся свободно, а рассказ приобретает характер первозданности. Если настроения нет, то выручает только опыт.

После экскурсии меня отвела в сторону пожилая пара, оба в наградах. Он спросил: — Вы упомянули Машу Виноградову. Откуда знаете о ней? Я объяснил. Мужчина пожал мне руку, а его спутница сказала, что про Виноградову они слышат из чужих уст впервые и потому очень мне признательны. Оказывается, оба — малоземельны, Машу знают хорошо. Она была единственной женщиной, которая в составе десанта Куликова высадилась в Станичку 4 февраля. Жива, работает в Москве, переписывается с однополчанами.