Дэвид Линч - Комната снов. Автобиография Дэвида Линча

Сэнгер вспоминал: «Хопкинс не шел на открытый конфликт, но он держался в стороне. Однажды он позвал меня к себе в гримерку и сказал: “Почему этому парню дали снимать фильм? Что он сделал? Он снял один маленький фильм. Я этого не понимаю”. В общем, Хопкинс не был доволен. Единственный раз, когда возникла проблема на площадке, случился, когда снимали сцену, где Тривз приводит Меррика домой, чтобы познакомить с женой. Хопкинс входит в прихожую с зеркалом на стене, и Дэвид хотел, чтобы Хопкинс заходил и смотрел в зеркало. Хопкинс отказался. Он сказал: “Мой персонаж этого не сделал бы”. Дэвид, в его прямолинейной манере, пытался убедить его, что это не противоречит логике, но Хопкинс отказался наотрез. В конце спора Дэвид сказал: “Ладно, я пересниму”, и вопрос был закрыт. В конце дня Дэвид заявил мне, что больше не возьмется за кино, персонажей которого прописывал не он, потому что ему не хотелось, чтобы ему говорили, что персонаж должен делать, а чего – нет».

Фиск сказал: «Снимать этот фильм было очень сложно, и Дэвид каждый день проходил через испытание. Там был тот паренек из Монтаны, Джон Гилгуд и Уэнди Хиллер, и мне кажется, они думали: “Кто этот человек из Америки? Они оба закате своей карьеры, и хотят вот так закончить? У меня есть фотография с Джоном Хертом в костюме человека-слона, а в ее нижней части написано: «Надеюсь, это того стоило».

«Я был горой за Дэвида, – продолжил Фиск. – Но каждое утро в 5 часов он уходил на работу, у него был замечательный водитель, который привозил кофе и круассаны, и множество всего прочего, что было связано с созданием фильма, который был ему дорог. Дэвид наслаждается жизнью. Но работать приходилось на протяжении многих часов, а воскресенье было единственным выходным днем, и в эти дни Дэвид впадал в ступор».

Будучи на площадке, Дженнифер Линч видела, что «папа столкнулся лицом к лицу с безумными и талантливыми людьми, который считали, что они опытнее и умнее. Я знаю, что Хопкинс, который не очень хорошо к нему относился, позже принес извинения, но у меня никогда не возникало ощущения, что у папы стресс. Сейчас, когда я вспоминаю об этом, я впечатлена тем, как красиво он со всем справлялся, он никогда не выглядел расстроенным. У него все замечательно получалось».

«По мере того, как шла работа над фильмом, рос и Дэвид, – вспоминал Джон Херт. – Этот молодой человек приехал в Англию, где его никто не знал. Люди относились к нему с подозрением и не спешили стать первыми, кто будет с ним сотрудничать, но я думаю, что к концу съемок они изменили свое мнение. Когда Дэвид загорается идеей, он становится очень целеустремленным. И разубедить его не так-то просто»[6].

По привычке Линч во время съемок жил довольно скромно. Каждый день он обедал сэндвичем с сыром и скопил достаточно, чтобы купить машину по возвращении в Лос-Анджелес. Его съемочная площадка была закрытой, и туда мало кого пропускали. «Дэвид ясно дал понять, что не хотел видеть меня на съемках и хотел отделить свою творческую жизнь от личной, – рассказала Мэри Фиск. – Я это приняла, но он каждый день возвращался домой и рассказывал мне о прошедшем дне, а я просто была хорошим слушателем».

Вскоре после приезда в Лондон Фиск и Линч завели собаку. «Дэвиду нравилась порода джек-рассел-терьер, и я взяла такого у заводчика, – вспоминала Мэри. – Мы назвали ее Спарки, и она была сумасшедшей, но они с Дэвидом нашли друг друга. Она единственная собака, к которой Дэвид был привязан, он играл с ней в игры, которые она понимала. Он хотел снять ее в “Синем бархате”, и она появляется в первых кадрах фильма».

Фиск была по большей части предоставлена сама себе в чужой стране, пока Линч был занят работой, и пока фильм находился на стадии предпроизводства, она забеременела близнецами. «Дэвид был в восторге. Мы собирались назвать их Пит и Репит, – рассказала она. Однако это была сложная беременность, и на первом триместре Фиск положили в больницу на три недели. – Дэвид приходил каждую ночь и сидел со мной в больнице после того, как весь день работал на съемках. Он не мог приходить раньше десяти вечера, а в это время больница закрывалась. Но он так понравился медсестрам, что они впускали его ко мне. Затем вмешался Мел и оплатил все больничные счета – он потрясающий человек». После того, как Фиск выписали, мать Линча приехала, чтобы ухаживать за ней дома, но через две недели у Фиск случился выкидыш.

На подходе к финишной прямой съемок Линч обнаружил место в часе езды от Лондона, которое, по его мнению, прекрасно подходило для сцены в Бельгии. Снимать там было непростительно дорого, и Стюарт Крейг придумал, как воссоздать это место в павильоне; однако для этого ему требовался павильон таких размеров, которых в Уэмбли просто не было. Братья Ли только-только приобрели «Шеппертон Студиос», самую большую студию на противоположном конце Лондона, которая могла бы удовлетворить пост-производственные нужды фильма, и Фиск и Линч перебрались в квартиру в Туикенеме, а все производство перенеслось в Шеппертон, где и завершились съемки.