Яков Цукерник - Житие святого Северина

— Какой выучки? В «Житии» об этом ни слова…

— Мне довелось знать не только Фредерика, но многих других незаурядным воином, а в «Житии» ему не повезло посмертно из-за того, что он выступил против Северина. О нём отзывались с огромным уважением, не желая лишь говорить об обстоятельствах его гибели. Но я всё же кое-что выжал в окольных разговорах, собирая истину по зёрнышку. Но об этом не будем здесь говорить, чтобы не нарушать цельность картины, поговорим отдельно, завтра, например, а то я уже начинаю выдыхаться, силы всё-таки уже не те…

— Прости, Учитель…

— Незачем. Сил хватит на задуманное, это рассчитано, а прочее завтра. Итак, руги были разбиты наголову, Фева и Гизо пленены были почти сразу, ведь дворец стоял на самом берегу Данубия против монастыря Северина, и их немедленно отправили в Италию, где и казнили — видимо, не давших согласия на отречение в пользу Одоакра. И тем самым они посмертно нанесли Одоакру тяжелейший удар — его руги были крепко оскорблены пролитием крови сородичей, да и Феву с Гизо продолжали считать пусть не королями, но кем-то вроде… Фредерик со своей дружиной и всеми, кто только успел вывернуться из-под удара Одоакра, бежал. Но это не было спасением своих шкур, это было сохранением какой-то части боевой силы народа. Стоило Одоакру после победы вернуться в Италию, как Фредерик немедленно вернулся в Ругиланд, не дав ни герулам с востока, ни алеманнам с запада вторгнуться ни на северный, ни на южный берег. И видимо севериновцы сумели и тут сыграть какую-то особую роль, ибо никаких репрессий против римлян Норика не было, а ведь заслужили… Фредерик умел держать чувства на замке, сумел сдержать и свой народ. Но на следующий год Одоакр направил брата своего — Оноульфа — с войском, и судьба Ругиланда была решена. Фредерику пришлось уводить весь народ под крыло Теодериха. И опять стоит отметить, что он сумел проконтролировать свои чувства, вовремя (не заранее ли?) приять решение об уходе… Не зная об этом точно, я готов дать руку на отсечение, что он сумел добиться от норикцев прямой помощи в виде запасов, уложенных заранее в лодки и суда, в виде всего, что только могли обеспечить ругам норикские умельцы. Ведь он ухитрился довести своих ругов до того самого города Новы, где стоял его свояк Теодерих, в полном порядке и без малейших потерь, а путь-то лежал через земли, бывшие под контролем герулов, старых врагов его народа… Возможно, исходя из того, что я скажу дальше, что связь с Теодерихом была им налажена ещё до прихода Оноульфа, что были какие-то неведомые мне договорённости с герулами, ведшиеся как бы самим Фредериком, но с ведома Теодериха. А — с ведома ли севериновцев? Догадок тут много, но я могу лишь предположить, что севериновцы вели собственную игру, на всякий случай обеспечивая себя от мести ругов и готов, если те ухитрятся как-то сговориться меж собой во-первых, а во-вторых — одолеют Одоакра и придут в ту самую Италию, куда теперь несомненно готовился исход норикских римлян…

Руги прошли через земли герулов без малейших потерь, то есть без боя. Видимо, это и позволило впоследствии сыграть в недолгий и, скорее всего, притворный союз с королём герулов Туфой. Да, бывший в год смерти Северина ещё неоперившимся птенцом, впервые поднявшимся в «боевой полёт» при уничтожении Фердеруха, он показал себя в этот час, какой там час — в страшный для его народа год — достойным вождём, истинным спасителем приданубийских ругов от неминуемой казалось бы гибели. И если сейчас какие-то группы ругов ещё огрызаются на занятой лангобардами территории, то это потому, что их деды были спасены некогда Фредериком. Вот у этих, видимо, Фредерика нет. Как пока и у нас…

— Сегодня же начну искать связь с теми ругами, Учитель! Хотя до Фредерика мне пока что далеко, но кое-какие возможности есть уже сейчас. Спасибо за подсказку. Продолжай, пожалуйста!

— Такой быстрой реакции я не ждал… Но всё же, даже если их выручишь, учитывай, что они в первую очередь руги, а людьми могут оказаться уже во вторую очередь. Урок Эрариха — нам о нем ещё говорить — забывать не следует. И то, что народ, оказавшийся на краю гибели, нередко прислушивается именно к таким «ревнителям самости», о которых я помянул, рассказывая о Стилихоне, — тоже не следует забывать…

А герулы при приближении Теодериха раскололись. Часть осталась на месте, часть с королём Туфой во главе — присоединилась к готам. Но объединённая властью Теодериха сила была не ордой, а союзом племён или частиц племён. Все союзники отсготов сохранили свои обычаи, свою самобытность, своё самоуправление, причём все были сходной с остготами системы организации, и плохо, в чём скоро убедился и Теодерих на практике.