Яков Цукерник - Житие святого Северина

Повторялась в несколько изменённом виде трагедия Стилихона и Запада — словно бы действовал закон возмездия, хотя просто были общими причины и следствия… Итак, следовало сделать нечто такое, чтобы Теодерих сам, обязательно сам! — попросился куда-нибудь подальше. И лучше всего толкнуть его в Италию — на Одоакра. Кто бы ни победил — всё равно победитель ослабеет и будет вынужден признать власть империи. Но вообще-то лучше, чтобы победили остготы — Теодерих уже известен, пенять на империю у него причин нет, так пусть он завоёвывает Италию для империи, а мы ему в этом поможем. Нужно только, чтобы он сам захотел туда идти, а то решит, что мы его туда умышленно удаляем, и может взбунтоваться…

Что же, всё вышло, как хотели по очень разным причинам император Зинон и король остготов Теодерих. Движение на Италию началось и всколыхнуло все политические силы вдоль Истра-Данубия от низовьев его до Норика. И узнал это Одоакр. И понял, что настало время решать — что делать с принорикскими ругами. Ведь монахи-севериновцы сообщили, что у ругов побывали послы империи и предложили им заключить союз с остготами против Одоакра. Однако в Ругиланде крепко помнили, какими союзниками были остготы при Недао, а обо всём, что было после Недао и особенно после Болии — помнили ещё лучше, сами помнили, а не рассказы дедов и отцов вспоминали. Так что отказались. Но решать ругскую проблему всё же приходилось немедленно, а решить её Одоакр мог только ударом по Ругиланду. Время для этого ещё было, ибо Теодерих двигался не спеша, так как это был не просто военный поход, а перемещение всего народа без надежды на возврат. И не все остготы выступили с Теодерихом — часть народа успела за эти годы привыкнуть к прелестям мирного труда, поневоле привыкнуть, так как на имперской земле приходилось сидеть смирно. Видимо, и агенты империи поработали, чтобы оставить часть паннонских остготов в противовес фракийским, да и Теодериха ослабить, уменьшив число надёжных и верных подданных его. Однако позже он получал тайные сведения из империи — от этих же оставшихся, хотя и не только от них. Так что всё время замыслы Теодериха и замыслы имперских чиновников, занятых остготскими делами, сталкивались в незримой войне, нередко оставляя и трупы тоже. Как у всех и всегда… Северин, полагаю, тоже не был слишком уж постником, случалось и ему оскоромиться — как с тем пресвитером в Батависе, например…

Но с другой стороны и Теодерих, и империя стремились привлечь к походу из разных побуждений лежащие на пути готского движения племена. И тоже — побуждения разные, а следствия совпадают. Запомни на будущее… Потому он и не спешил, потому-то движение и затянулось на несколько лет, что пошло на пользу всем участникам этой трагедии: зная, что потом переигрывать будет поздно, они успели отмерить не семь, а все семьдесят семь раз. Но сколько ни мерить, а резать надо! Вот уже в Нижней Мёзии остготы возле городка Новы [12]на Истре. Это не менее ста тысяч человек, из них минимум двадцать тысяч всё на своём пути сметающих богатырей — панцирных конников. Ещё немного — и они обрастут воинами присоединившихся племён или отколовшимися от неприсоединившихся племён удальцами, двинутся вперёд, подойдут к границам Норика и Ругиланда и либо вынудят ругов присоединиться к ним, либо уничтожат. А потом через альпийские перевалы часть их пройдёт в тыл защитникам входа в Италию по Венетской равнине, отрежет их там, уничтожит… И Одоакр решается…

Ты был прав, обращая такое внимание на «Житие Северина», но и Евгиппий, подобно мне и Иордану, не знал того, что несомненно знали его предшественники Луцилл и Марциан — участники тех событий. Мало того, именно в описаниях этих событий он единственный раз допускает грубейшее искажение действительности, смещая время событий. Не лжёт напрямую, но именно смещает события во времени, кое-что при этом опустив совсем. Причина несомненно в том, что севериновцы и связанные с ними в обоих Нориках силы активно помогли Одоакру, о чём было не с руки писать, находясь под властью остготов Теодериха, среди которых были и руги Фредерика.

Вот что получается у Евгиппия — я открываю его «Житие» на заложенной мною сорок четвёртой главе, конец третьего и весь четвёртый пункты: «… в течение месяца убитый сыном брата Фредериком, потерял он (то есть Фердерух) добычу вместе с жизнью. По этому поводу король Одоакр начал войну с ругами…»

Вот так. «По этому поводу». И вроде бы немедленно? Но чуть ниже мы узнаём, что со времени погребения Северина и следовательно — смерти через месяц после неё Фердеруха прошло почти шесть лет. Там — январь-февраль 482 года, здесь же — 487-й год. Пять с лишним лет собирался Одоакр начать войну «по этому поводу», но об этом отрезке времени прямо не сказано. А так вроде бы и лжи нет — вполне мог Одоакр, идя в Норик, заявить, что идёт именно как мститель за оскорбление памяти Северина. Повод не хуже других, даже лучше — ведь до форсирования Данубия и вторжения в Ругиланд его войско должно было идти через землю, где помимо Фавианиса и Комагениса находились мелкие поселения беглецов из верхних территорий, прикрываемые от алеманнов и герулов заставами ругов. Но все отряды и заставы ругов на норикском берегу были захвачены врасплох и принуждены к сдаче, а для форсирования Данубия нашлось столько лодок и плотов, что не поймать норикцев на соучастии просто немыслимо. Не могло бы всё войско Одоакра подойти от перевалов и пронизать оба Норика так внезапно для воинов фердеруховой выучки…