Игорь Ротарь - Войны распавшейся империи. От Горбачева до Путина [калибрятина]

информации. На следующий день атаман протрезвел, и его явно мучили муки совести: «Вот,

возьми «свои» пули. Чем я тебе могу помочь?»

Я попросил отвезти меня в только что занятый абхазской армией город Гали на границе

с Мингрелией. В ответ лидер казаков пригласил меня позавтракать с его «войском».

На завтрак подали свежайшее мясо теленка, подстреленного сегодня утром в

ближайшей грузинской деревне, а также красное вино – ни чай, ни кофе казаки не

признавали. После трапезы на «уазике» с казачьими символами я был торжественно без

остановок на блокпостах (солдаты отдавали нам честь) доставлен в Гали.

Журналистов в этот город в то время категорически не пускали, и, оказавшись в нем, я

сразу понял почему. До войны 90 % населения города составляли грузины, и практически все

они бежали из республики. Больше всего в городе поражала тишина: безлюдные улицы,

вымершие дома. Во многих опустевших жилищах горел свет, из крана лилась вода –

создавалось впечатление, что на город сбросили нейтронную бомбу, которая, уничтожив все

живое, оставила в целости и сохранности материальные ценности.

Однако эта иллюзия развеивалась достаточно быстро. Иногда к какому-нибудь дому

подъезжал грузовик, и вышедшие оттуда абхазские крестьяне начинали деловито снимать

шифер с крыши, выносить понравившуюся им мебель. На многих домах висели записки:

«Братья! Этот дом уже занят нами. С уважением (подпись кого-то из полевых командиров

абхазской армии)». Город оказался поделен между победителями.

Эти мои записки отнюдь не претендуют на детальное описание того, что происходило в

этой республике в ту трагическую пору. Я уверен, что был свидетелем лишь малой толики

ужасов, которые происходили в те дни в Абхазии. Но даже из того, что я увидел, на мой

взгляд, ясно: взаимные грехи и обиды столь велики, что на преодоление последствий этого

конфликта уйдут еще долгие годы.

Возвращения грузинских беженцев официальный Сухуми никогда не допустит. Ведь

тогда грузины станут вновь самым многочисленным этносом в республике. Даже до войны

абхазов, мягко говоря, раздражал этот факт, а уж после пережитых мучений они просто

костьми лягут, чтобы их недавние «мучители» не вернулись домой.

Однако и абхазские грузины никогда не смирятся с потерей крова и будут помнить о

той травле, которую пережили. Потеря Абхазии и то, как это произошло, воспринимается как

национальное унижение практически всеми грузинами. И они сделают все, чтобы взять

реванш.

Сухумский вишневый сад

В первый год после того, как абхазы одержали победу над грузинами, Кремль не

пускал в новое независимое государство россиян. Мне же, как журналисту, очень хотелось

посмотреть, чего же добился титульный народ после «освобождения». Благо пограничная

речка Псоу – очень мелкая, а местные жители вызвались показать мне «надежный брод». Все

шло хорошо, но уже около абхазского берега я попал в яму и окунулся с головой. В

результате намок не только мой паспорт, но и деньги, которых, из-за тогдашней инфляции, у

меня с собой было несколько пачек. Добравшись до ближайшей абхазской деревни, я

попросился в один из домов просушить вещи.

Деньги я сушил, облепив купюрами ведро. По местным понятиям у меня с собой была

просто огромная сумма, и я, боясь быть ограбленным, пытался скрыть от хозяев, что именно

делаю у ведра. Увы, моя тайна была раскрыта. Пожилая крестьянка принесла мне лаваш, сыр

и чачу. При этом женщина мне сказала, чтобы я не прятал свои деньги, так как они «никому

не нужны».

Слегка обсохнув, я дошел до деревенской автостанции и вскоре сел на маршрутку,

идущую в Сухуми. По пути машину остановили на милицейском посту, а так как вещи мои

были сухи лишь очень относительно, то у стражей порядка не было никаких сомнений,

каким именно «путем» я пересек границу. В общем, меня задержали.

При этом милиционеры все время подчеркивали, что абхазы как раз рады пускать всех

россиян, а границу закрыл Кремль. В общем, моя проблема решилась где-то за полчаса:

милиционеры позвонили в местное КГБ, и те дали команду «отпустить журналиста».

Увы, в отделении милиции вскрылась другая неприятность. Почти все мои деньги

куда-то загадочным образом исчезли. Я было грешил на ментов, но один из стражей порядка

обнаружил разрез на сумке, где я хранил деньги, – оказывается, в маршрутке меня обокрали.