Атанас Семерджиев - ...И многие не вернулись

В темноте обреченные попытались развязать друг другу руки. Но тут раздалась команда:

— Огонь!..

Беспорядочно затрещали автоматы. Димитр Чавдаров, молодой мужчина с худым продолговатым лицом, неистово вскрикнул, покачнулся и упал навзничь на крутой склон. Упал и Лазар Праждаров, но пули его не задели — он притворился мертвым и стал ждать. Полицейские пнули его сапогами и кинулись догонять Рошлева и Найденова, скрывшихся в темноте.

Лазар Праждаров встал, прислушался и через заросли вербняка пробрался в Величково. Его приютил верный товарищ. Через два дня полицейские захватили его врасплох, спящим. Быстро придя в себя, Лазар вскочил и потянулся к своему пистолету, но выстрелы полицейских опередили его — Лазар выпрямился, покачнулся, глаза его потускнели, стали страшными.

Сбежав с дамбы у Тополницы, Гроздан Рошлев укрылся в заброшенном охотничьем шалаше над Марицей. На следующий день его обнаружили по следам в прибрежной грязи. Гроздан бросился бежать, а преследователи за его спиной смеялись и стреляли, делая вид, что никак не могут в него попасть. Эта дикая потеха была более жестокой, чем само убийство. В конце концов его пристрелили среди заснеженного луга.

Димитру Найденову удалось пробраться в соседнее село и укрыться в хлеву у своих родственников. Рассказывали потом, что они уложили его на дно телеги, накрыли сеном и повезли якобы в более надежное место. Но когда сено над ним разгребли, Димитр понял, что находится во дворе казармы 27-го Чепинского полка.

После расправы на дамбе полицейские увезли Ивана Чалыкова в Пазарджик. Его наспех допросили и в ту же ночь — в ночь святого Атанаса, вестника весны, — расстреляли на берегу Марицы.

В канун 9 февраля полиция и войска оцепили Величково. На перекрестках дорог — на холме над селом — установили пулеметы. Во дворах коммунистов залаяли собаки, закричали женщины, заплакали дети. В здание школы затолкали сотню людей. Ускользнуть удалось только Марко Добреву, его сыну Атанасу и молодым ребятам Николе Чипилову и Благо Панчеву — Баджуну.

Было за полночь, когда Марко Добрев и его сын Атанас направились через виноградники к селу Бошуля. Пошел мокрый снег, ледяной ветер щипал лица. Шли молча, засунув руки в карманы.

— Послушай, сынок, — сказал отец, — лучше нам идти порознь. Ты около Тополницы разыщи Ангела Чалыкова [7] Связной партизанского отряда. , а я попытаюсь укрыться в Бошуле. Может, хоть один из нас уцелеет…

Отец и сын расстались, стараясь побороть в себе тревогу.

На следующий день в дом Марко ворвалась группа жандармов.

— Где твой муж? — спросили его жену.

— А он дома не засиживается, куда-то по делам ушел, — ответила тетка Гина.

— А сын?.. Тоже ушел по делам?

— Его дело холостяцкое. Разве уследишь за ним…

— Ничего, все равно мы его схватим. Но и тебе тогда не поздоровится… А теперь забирай своих щенков — и чтоб духу твоего здесь не было! — И они указали на троих детей, ухватившихся за подол матери.

Тетка Гина поняла, что сейчас произойдет что-то страшное.

— Куда же мне деваться? — через силу спросила она.

— Куда глаза глядят! — крикнули ей. — Да пошевеливайся!

И она, не помня себя от горя, пошла с детьми искать приют у чужих людей. Сильный грохот заставил ее обернуться: из-под черепицы ее дома пробивались клубы желтого дыма, а когда ветер рассеял их, она увидела зияющую в крыше дыру, в комнатах полыхало пламя — дом подожгли гранатой.

Отец Марко Добрева, восьмидесятипятилетний дед Ангел, все еще крепкий старик, растолкал солдат и очутился перед поджегшими дом жандармами:

— Поджигайте, убивайте!.. Но только помните: завтра вы сами в этом огне гореть будете!

В его глазах стояли с трудом сдерживаемые слезы.

— Что! Что ты сказал? — накинулся на него один из жандармов.

— То и сказал, что скоро с вами расплатятся за все! — ответил старик.

Дед Ангел умер в 1953 году девяноста шести лет ел роду. Умер у себя дома, когда внук брил его. Старик сидел на стуле, и руки его дрожали. Внук побрил ему одну щеку и налил деду рюмку сливовой водки. Потом начал намыливать другую щеку, а старик сказал:

— Поторапливайся, Гошо, я помираю…

Все в доме подумали, что он шутит, но, пока Гошо возился с мылом, дед притих, словно заснул. Тут увидели, что он мертвый.

Было у него поле, где рос большой вяз. Когда в 1947 году его сын и Ангел Чалыков убедили крестьян создать кооперативное хозяйство, дед Ангел заявил: