Рой Кин - Рой Кин - Автобиография

голов. Бекс также записал на свой счет несколько великолепных голов (шестнадцать за сезон), к тому

же он несколько раз удачно ассистировал в атаке. Оле, как всегда, был палочкой-выручалочкой. В то

время как мы все ждали игры друг от друга, существенного прогресса не наступало.

Я понял и другое. В матче на Кубок сезона «Ливерпуль» выиграл у нас 2:1. «Арсенал» также

прогрессировал. Теперь они испытывали большую жажду побед. Больше, чем мы.

Мы начали чемпионат с тяжелой победы со счетом 3:2 над «Фулхэмом» на своем поле. Соперник

дважды выходил вперед, но Рууд всякий раз спасал нас. Затем мы сыграли вничью с «Блэкберном»,

который, как и «Фулхэм», получил прописку в премьер-лиге по итогам прошлого сезона. Еще одна

ничья с «Виллой» перед тем, как мы смели ужасную команду «Эвертона». Счастливые деньки

вернулись.

В середине сентября играем в гостях с «Ньюкаслом». Мы проигрываем 1:3. Гиггзи и Себа сравнивают

счет. Ширер забивает победный гол за восемь минут до финального свистка. Господи Исусе! Какой

бардак, в котором я играю хуже всех! Я беру мяч, чтобы выбросить его из аута. Идет добавленное

время, а мы находимся глубоко на нашей половине поля. Ширер мешает мне выбросить мяч. Он

издевается. Я теряю контроль над собой и швыряю мяч в него. «Ты — урод», — ухмыляется он. Он

произносит это уверенно и самодовольно. Я бегу за ним, стараясь вцепиться ему в глотку. Он смеется.

«Ты — урод». Сверкает красная карточка. Ширер прав. Я — урод. Попался в ловушку.

В раздевалке все молчат. Я виновник «торжества». Я могу сказать по поведению тренера, что довел его

до точки. Он слишком уязвлен, чтобы учинить надо мной расправу. Я чувствую опустошенность.

Пустота. Ничего нет. Только сожаление. Обычно я нахожу себе оправдание, когда не прав. Это я, и т. д.

и т. п., я такой, какой есть, — и остальная чушь подобного рода. Но не в этот раз. Я по-настоящему

понимаю, что подвел тех, кто защищал меня в прошлом. Терезу, мою семью, тренера, ребят, клуб. На

этот раз мне нет оправданий.

Возвращаясь домой, тренер не проронил ни слова.

По прибытии в «Четыре времени года» он пожелал мне доброй ночи. Я что-то промямлил в ответ.

«Не делай глупостей, Рой».

Той ночью я решил сдаться. Тебе только исполнилось тридцать, Рой. Уйди, оставь все, займись чем-то

другим. Тебе нужно перестать причинять боль самому себе и твоим любимым, тем, с кем ты работаешь.

Я поговорил с Терезой. Она сказала, что я буду скучать по футболу. Нет, я не буду, ответил я. Любое

занятие будет лучше, чем это сумасшествие. Приходить в ярость, чувствовать беспомощность, изливать

злость на других. Я чувствовал, что в раздевалке никто не понимает мои слова о самоуспокоенности, я

проиграл этот спор. Слишком многие почивали на лаврах и были довольны тем, что у них уже есть.

Пусть будет так, как они хотят. Это не для меня, поэтому мне нужно уйти.

На следующее утро в восемь часов я ждал тренера возле «Кэррингтона». На этот раз он опоздал. В 9.15, когда я уже собирался уходить, появился тренер. Мы вошли в кабинет и сели. Я сообщил ему, что

собираюсь уходить. «Нет, Рой, это всего лишь импульс». «Нет, все не так, — объяснил я. — Я не

справляюсь со своими обязанностями, никто из нас с ними не справляется — я больше так не могу».

Мы долго говорили, тренер больше слушал меня. Он все понял. Он согласился с моими доводами о

самоуспокоенности, о том, что все разваливается, и о том, что нас ждет, если мы не предпримем

решительных шагов. Я утверждал, что все решил, и пошел домой. Я сказал ему, что не буду играть в

следующем матче Лиги чемпионов с «Лиллем».

В понедельник днем ко мне приехал сам тренер. Он сел рядом со мной и Терезой. «Рой, ты все

правильно подметил о плохих результатах и слабой игре. Ты бы совершил безрассудный поступок, уйдя

из футбола. Подумай о своей семье». «Я уже все решил, тренер». «Если ты уйдешь сейчас, в самом

расцвете сил, ты будешь сожалеть об этом всю оставшуюся жизнь», — настаивал он. Тереза встала на

его сторону. «Сыграй завтра, Рой. Мы решим все проблемы». «Тренер, все мое естество говорит, что я

прав. Я чувствую, что все делаю так, как надо. Я больше не могу терпеть этого блефа и всякой ерунды.

Мы обманываем себя». «Подумай, Рой. Приходи завтра, если хочешь».

Подумав и поговорив с Терезой, я решил вернуться в клуб и сыграть против «Лилля». Я сделал это для

Алекса Фергюсона. Он стоял на моей стороне, что бы ни случалось, и уйти сейчас было бы все равно,