Е. Галайская и В. Черкасов
Москва и Волга
Свой первый труд
дарит Поволжью
Сын полей
В знак памяти своей.
Сборник произведений детей с Поволжья, курсантов-рабочих и красноармейцев гор. Москвы и др. под редакцией Е. А. Галайской и В. К. Черкасова.
Несколько предварительных замечаний о содержании сборника «Москва и Волга».
Материал этого сборника и причины его выпуска требуют некоторых об'яснений. Возник он совершенно случайно, как результат психологических наблюдений над детьми из голодающих мест, когда мы заинтересовались вопросами, как преломляются в понимании детей переживания голода; какова их оценка и критика официальной помощи, отношение частных лиц и как отразились все эти отношения на поступках и психике детей. Относящиеся к этому факты были записаны или со слов детей или самими детьми в виде письма о себе. Потом этот материал был предложен для обсуждения курсантам «1 мая», рабочим и кр-цам, которые добавили свои наблюдения и взгляды по этому вопросу. Разбирая эти первые литературные опыты детей народа, еще не тронутых культурой, — мы были поражены верностью и глубиной их наблюдений, своеобразной красотой стиля и тонким пониманием прекрасного, и нам жаль стало бросить это наивное творчество, в котором скрыто больше красоты и возможностей, чем в произведениях настоящих писак. Представляя исторический и психологический интерес для преподавателей, этот сборник, думается нам, с неменьшим интересом прочтется и остальной публикой, а может быть вызовет желание попробовать и свои силы, — тогда наша цель будет вдвойне достигнута.
Школьные работники: Е. Галайская.
В. Черкасов.
Москва. Покровская 13.
Есть слезы, незримые в мире,
Есть горе без слез и речей,
То горе и глубже и шире
Всех в свете глубоких морей.
То — дети Поволжья бредут одиноко;
Их Волга не вместит в своих берегах;
Бросает их голод в страшное море порока.
Там плавает смерть на волнах —
Рокочет и плачет то море,
И бьется о берег угрюмый…
В нем честь и надежды России,
Здоровье и молодость тонет —
Молча, покорно, без шума…
Плывут и плывут без конца,
И все не мелеет то море
Горючих страданий полно!
И плещет в избытке там горе
На жизненный берег давно.
То море — Поволжья несчастные дети:
Бегут от своих же отцов,
Отрава порока их кормит на свете;
Похожи они на живых мертвецов.
Идите ж скорей! Ступайте
То море, чем можно, исчерпать до дна,
Боритеся с ним, побеждайте,
«Спасибо» вам скажет страна!
Курсант «1 мая».
На Поволжья люди гибнут тысячами. Все, даже самые черствые люди содрогаются от ужаса, и жалость проникает в их сердца. И действительно, что может быть ужаснее вида мученья голодной смерти сотен и тысяч людей, когда люди, чтобы заглушить это страданья, удовлетворить естественную потребность желудка, обманывают свой вкус и едят всякую гадость, вроде: глины, навоза, листьев и т. п., а за неимением этого обгрызают собственные пальцы, заглушая в себе не только человеческие, но и присущие животным чувства любви к собственным детям, режут, варят и едят их, или заглушая всякое нравственное чувство брезгливости — едят трупы близких — что может быть страшное этой картины? Но разве смерть одного человека от голода не так же страшна, не так же он страдает, как и те, гибнущие сотнями? А ведь и в былое сытое время такие случаи были и нередко были. Часто умирали от голода фактически, но не так резко и в теории выходило, что умирают от какой-нибудь болезни, происшедшей то ведь от голода. Неужели вы думаете, что это было менее ужасно и человек менее страдал? Нет! Может быть, видя вокруг себя сытых, он страдал еще больше и дольше. Но такая одиночная смерть менее била публику по нервам… это не замечалось и казалось, что все в порядке, а голод был и прежде «в доброе старое время», не как стихийное бедствие, а как результат социальных условий, и сейчас не время разбираться в причинах голода, а нужно просто помочь его пережить, чтоб он как можно менее отразится на здоровье и нравственности детей, а то у нас винят друг друга, а дела не делают…
Курсант «1 мая».
Снилась мне Волга, родная старушка. Весна. Деревья одеты сочной зеленой листвой.
Читать дальше