Марина Чечнева - Самолеты уходят в ночь

Наступила весна сорок второго. Потемнел и осел на пригорках снег. Днем на солнце звонко барабанила хрустальная холодная капель. Шальной ветер расшвыривал тяжелые плотные облака, среди которых все чаще и чаще сверкали голубые «окна». Оттуда лились на озябшую землю тепло и свет. Но зима не сдавалась без боя, отходила медленно. Из-за часто меняющейся погоды летчицам приходилось быть настороже. И все же избежать ее коварства не удалось.

Полк уже готовился к отправке на фронт. В ночь на 9 марта все эскадрильи уходили в последний учебный полет по маршруту. Ночь выдалась теплая. Над землей висела дымка, и горизонт просматривался плохо. Но особых затруднений не предвиделось. Метеорологи предсказали хорошую погоду, и мы со спокойной душой поднялись в воздух.

Вначале действительно все шло хорошо. Но, когда мы уже совершили большую часть пути и находились на подходе к аэродрому, погода вдруг резко изменилась. Видимость совсем пропала. В этой обстановке два экипажа потеряли пространственную ориентировку и разбились.

На следующий день хоронили погибших подруг. Склонив обнаженные головы, с тяжелым сердцем смотрели, как комья твердой с морозной проседью земли вырастают в четыре небольших холмика над могилами Лили Тормосиной, Нади Комогорцевой, Ани Малаховой и Марины Виноградовой.

Первые потери! Смерть прошла рядом и жестоко напомнила о себе. Это случилось настолько неожиданно, что многие девушки растерялись и несколько дней ходили подавленные, молчаливые.

После катастрофы стало ясно, что всем нам нужно еще много учиться, накапливать опыт, шлифовать мастерство, если мы хотим стать настоящими летчицами.

Смертью подруг была омрачена радость от сознания скорого вылета на передовую. И так всегда — горести и радости шагают рядом. И те, и другие оставляют заметный след. Но жизнь неумолимо идет вперед, диктует свои законы. Затягиваются раны, и человек вновь с нетерпением заглядывает вдаль, в будущее.

Нашей ближней далью был фронт. Там, через всю страну, от северного студеного моря до сверкающих горных вершин Кавказа, протянулась искромсанная и истерзанная войной, пропитанная гарью и кровью полоса земли, где жизнь со смертью наравне. Она звала нас. Попасть туда я хотела коммунисткой. В кандидаты партии я вступила раньше. Теперь, в мае, перед самым вылетом подала заявление о приеме меня в члены партии.

На партийное собрание пошли вместе с парторгом полка Марией Рунт. Конечно, волнуюсь. Рунт это видит, успокаивая меня, шутит:

— Какая же ты трусиха! А казалась такой боевой. Вот не думала-то.

— Ну, Мария Ивановна, вы же понимаете, — твержу я всю дорогу. — А вдруг не примут?

В небольшой комнате уже собрались все коммунисты. Они смотрят на меня. От этого я теряюсь еще больше. Словно сквозь сон слышу, как парторг читает мои анкету, рекомендации, заявление. Каким-то чужим хриплым голосом рассказываю биографию. К удивлению моему, вопросов мне не задавали. С мест слышится:

— Знаем ее. Чего много разговаривать!

— Прошу голосовать. Кто за то, чтобы принять Чечневу Марину Павловну в члены ВКП(б), поднимите руки, — говорит председатель.

Принята единогласно. Тут же на собрании поздравляют, жмут руки. Когда вернулась в общежитие, Рунт громко объявила:

— Товарищи, сержант Чечнева принята в ряды Коммунистической партии!

В те майские дни в партию вступили многие наши девушки.

В мае все было подготовлено к перебазированию на фронт. Раскова вылетела в Москву с докладом. Дожидаясь ее возвращения, мы тщательно изучали маршрут предстоящего большого и трудного перелета.

Наконец в солнечный день 23 мая самолеты вырулили на старт, выстроились поэскадрильно. Взлетает звено за звеном. Лидирует в воздухе сама Раскова. Мы делаем круг над аэродромом и ложимся на заданный курс.

Прощай, Энгельс! Мы долго будем тебя помнить. Ведь здесь мы стали солдатами. Здесь нам вручили машины, отсюда мы уходим в бой. Кончилась учеба, начинается боевая страда. Мы перешагнули порог войны. Так закончился еще один период в моей летной биографии и начался другой, боевой, самый трудный — испытание на мужество в огне сражений.

Раскова проводила полк до фронтового аэродрома и, передавая его в состав 218-й ночной бомбардировочной дивизии, на прощание сказала: «Свою преданность Родине вы доказали в учебе, теперь докажите ее в бою. Имейте в виду: это будет потруднее». В правоте последних слов Марины Михайловны девушки убедились очень скоро.