Роберт Колдер - Уилли [Сомерсет Моэм - Жизнь и творчество]

В 80-х годах XIX столетия порт Уитстебл славился устрицами и служил местом приписки 300 торговых судов. Город пересекала длинная извилистая улица, которая брала начало у гавани в устье Темзы и уходила на юг в сельские дали Кента. К гавани примыкали узкие улочки, а вдоль берега были видны лодочные станции, лавочки, пляжные кабинки, пивные…

Хотя по сравнению с Парижем Уитстебл мог показаться провинциальным и сонным, многие стороны его жизни пробудили воображение будущего писателя, и он использовал их в романах «Бремя страстей человеческих», «Пироги и пиво», «Миссис Крэддок» и в некоторых коротких рассказах.

Даже когда будущий писатель отправился учиться в Кентербери, его интерес к жизни в Уитстебле не угас. Одно событие, которое произошло в городе весной 1886 года, произвело такое глубокое впечатление на двенадцатилетнего ребенка, что Моэм отчетливо помнил о нем четыре десятилетия спустя во время работы над романом «Пироги и пиво». Всегда предполагалось, что колоритный негодяй — лорд Джордж Кемп, который прикарманил 1500 фунтов, принадлежавших фирме «Блэкстебл» и, оставив после себя многочисленные долги и жену без пенса в кармане, отправился к Рози в Нью-Йорк, — был вымышленным персонажем. Однако Моэм в данном случае воспроизвел лишь одну из действительных и самых скандальных историй, наделавших столько шума в Уитстебле.

Но в памяти писателя запечатлелась главным образом затхлая атмосфера городка, его ограниченные и высокомерные обитатели. На общение между людьми в Уитстебле в значительной степени накладывали отпечаток религиозная и сословная принадлежность. Это резко ограничивало и без того узкий круг знакомых Моэмов. Дядя писателя, например, не любил приезжавших в Кент на отдых жителей Лондона. Поэтому, чтобы не общаться с ними, он предпочитал проводить июль и август за границей. Однажды, когда богатый банкир снял дом неподалеку от Моэмов, миссис Моэм отказалась ходить в гости к его жене только потому, что ее муж принадлежал к сословию коммерсантов. Нечего и говорить, что общение с торговцами, рыбаками, слугами и другим простым людом сводилось до минимума. Кроме того, священник вообще не хотел иметь ничего общего с верующими других конфессий, он не желал даже общаться с ними. Его жена при виде священника из «конкурирующей» церкви переходила на другую сторону улицы.

Юному Моэму жизнь его опекунов казалась более чем лицемерной. «Мой дядюшка лебезил перед местным эсквайром, — вспоминал писатель в разговоре со своим племянником, — хотя тот был просто неотесанный мужлан, которого никогда не пустили бы на порог гостиной моей матери. При этом он был страшный сноб». Однако его собственные взгляды, изложенные в автобиографических романах «Бремя страстей человеческих» и «Пироги и пиво», обнаруживают, что и сам Моэм в не меньшей степени, чем его дядюшка, отличался снобизмом. Увиденная им разница между посетителями салона матери и людьми, с которыми общался дядюшка, свидетельствует о четком проведении им сословных различий. В романе «Пироги и пиво» Моэм описывает испытываемое Уилли Эшенденом чувство превосходства и презрения к «сброду» — приезжавшим на лето из Лондона отдыхающим, хотя их наплыв приносил городу солидный доход. Маленький Уилли отказался от приглашения поиграть с детьми лорда Джорджа Кемпа только потому, что те ходили в обычную государственную школу. Его чувство собственного достоинства было оскорблено при встрече викария, которого сопровождал человек в бриджах: «Бриджи в ту пору, как правило, не носили, по крайней мере в Блэкстебле. С нетерпимостью юноши, только что окончившего школу, я тут же отнес этого человека к разряду плебеев».

Тесный мирок Уитстебла накладывал еще большие ограничения на общение Уилли с другими детьми. Он боялся быть замеченным в обществе тех, кого, как он знал, не одобрит его опекун. Неудивительно, что доставлявший священнику газету «Таймс» мальчуган по имени Джеймс Роберт Смит, который был на два года младше Уилли, впоследствии признавался племяннику Моэма, что никогда не встречался с Уилли, хотя и видел его несколько раз издалека.

Редкое общение Моэма с другими детьми, очевидно, не приносило ему особых радостей и, безусловно, не служило тому, чтобы развеять страхи застенчивого мальчика, оказавшегося в новом для него окружении. Перед тем как отправиться в школу-интернат, он в течение года занимался в подготовительном классе, организованном в доме местного врача Этериджа. Дочь доктора Шарлотта вспоминала, что Уилли служил в классе объектом насмешек. Дети смеялись над вельветовым костюмом с кружевным белым воротничком, который он тогда носил, и прозвали его «маленький лорд Фаунтлерой». Из ребенка, дружбы с которым еще так недавно добивались его парижские сверстники, он превратился в изгоя.