Том Шон - Вуди Аллен. Комик с грустной душой

«Вуди действительно заставил Кейт проделать колоссальную работу, ведь она так талантлива, — говорит Алек Болдуин, сыгравший мужа Жасмин. Для него это его третий по счету фильм с режиссером. — Дубль за дублем, изматывающие, эмоциональные сцены. Я сидел на съемках в конце дня и думал, как она великолепна».

Женщина сорока лет разговаривает с пассажиром, сидящим рядом с ней в самолете. В элегантном костюме от Шанель, с сумкой Гермес на коленях, в лучах солнечного света, льющегося из иллюминатора, она звонким голосом рассказывает очаровательную историю о том, как встретила своего мужа. Она продолжает свой монолог на выходе из самолета, на эскалаторе, у линии выдачи багажа, перейдя от первой встречи к браку и сексу — «не хочу слишком вдаваться в подробности». С течением истории в ее голосе слышится отчаянье. Во взгляде ее пожилого слушателя отражается паника: «Эта женщина никогда не заткнется». Этот эпизод — красиво выстроенная миниатюра, которая не только демонстрирует потенциал дальнейшей игры Бланшетт, но и показывает жизнь Жасмин до этого момента, крушение ее жизни как жены с Парк Авеню после того, как ее муж Хэл был пойман за мошенничество в стиле Берни Мэдоффа и заключен в тюрьму. Теперь ей придется жить со своей небогатой сестрой Джинджер (Сэлли Хокинс) в тесной квартире в Сан-Франциско. Поскольку фильм демонстрирует, как рухнула жизнь героини, мастерство Бланшетт здесь заключается в том, что она смогла показать неспособность Жасмин принять свое новое положение.

Аллен заимствует сюжет из «Трамвая „Желание“», но его отношение к классовым различиям, обострившееся во время его пребывания в Европе, в этом фильме максимально заметно. Две сестры друг другу почти чужие — Джинджер весела, разговорчива и терпит снисходительный тон своей сестры с таким же добродушием, что и обманы своих бойфрендов, один из которых, Оджи (Эндрю Дайс Клей), потерял 200 тысяч долларов из-за махинаций Хэла. Мы узнаем обо всём этом благодаря продуманной структуре флешбэка, настоящего чуда с точки зрения построения драматического произведения, подкрепленного злободневностью и самоуверенностью лучших работ Аллена. Вот он наконец фильм для всех тех, кто чувствовал себя обманутым последними слухами о возвращении «настоящего» Аллена. Эта работа — больше, чем возвращение к прежним формам, это совершенно новая форма, в которой штрихи комедии с успехом вплетаются в масштабный узор трагедии, но не ради фальшивой мрачности или из уважения к арт-хаусу, а просто потому, что через нее полнее выражается творческий талант сегодняшнего Аллена. Этот фильм — возвращение к Аллену-драматургу, который создал «Интерьеры» и «Сентябрь». «Жасмин» обладает спокойной и мягкой силой, достигаемой только когда талант используется по полной и с естественной легкостью. Муза трагедии Аллена здесь не слабее, если не сказать больше, его музы комедии.

«Многое тут смотрится как фарс, но яд подозрений и социальная неприязнь оживляют сцену за сценой, — писал Дэвид Дэнби в „Нью-Йоркере“. — Аллен, которому сейчас семьдесят семь, с возрастом стал тверже. Его персонажи высказывают друг другу все, что захотят, социальные столкновения между самыми разными людьми становятся жесткими и неумолимыми. Фильм резкий и решительный — его „поздний“ стиль, если можно так назвать». Бланшетт понижает голос, говорит чуть хрипло и держится как каменное изваяние — и Жасмин, моргая, абстрагируется от таких неудобных деталей, как воровство ее мужа. Знала ли она, что что-то происходит? Несомненно да. Она знала и отвернулась от этого. Игра Бланшетт строится на неспособности Жасмин смотреть кому-то прямо в глаза. Она смотрит или на нижнюю часть лица, или на верхнюю, ее взгляд мечется от одной детали к другой. Но лицом к лицу с ее поклонником Дуайтом (Питер Сарсгаард) ее глаза стекленеют, в них плещется ложь, которую она собирается произнести. Именно такое актерское мастерство и может выиграть Оскар, как и произошло с Бланшетт: она сыграла отрицание так, что в него поверили почти все зрители, и лишь единицы сочли его неудачным.

Биографическое прочтение последней части очень заманчиво: узнав о романе мужа с подростком из семьи, Жасмин обрушивает все свое праведное негодование на мужа. В этом и заключается ее роковая ошибка — ее отказ прощать даже несмотря на то, что он разрушит и ее жизнь тоже. Мы слышим эхо Мии Ферроу в неистовстве Жасмин и эхо самого Аллена, который слишком хорошо знает, как это, когда твой мир рушится, когда ты теряешь семью, когда ты отвергнут своими собственными детьми. Его сравнение самого себя с Бланш Дюбуа идет со времен «Спящего», где в пародии на «Трамвай „Желание“» он играет Бланш, а Дайан Китон Стэнли Ковальского. Во время съемок «Жасмин» Бланшетт спросила его: «Как вы бы сыграли это, мистер Аллен?» Он ответил: «Если бы я играл эту роль». Она повернулась бы к нему и с усмешкой отметила: «Вы знаете, ведь вы смогли сыграть эту роль». Аллен немного помолчал, размышляя добрых полторы минуты, и потом ответил: «Нет, это было бы чересчур комично».