Алексей Беляков - Алла Пугачева. Жизнь и удивительные приключения певицы

«Да лучше мы пятидесятилетнюю цыганку возьмем, чем молодую певицу! — шумел директор филармонии. — У нас певиц уже полно. Ну куда нам еще, куда?»

Помог исключительно «семейный» аргумент: жена должна работать там же, где и муж. Они, мол, и так редко видятся из-за гастролей… под угрозой «ячейка общества»… про ветреность артистов уже слышать невозможно… а мы же боремся за крепость уз…

Все-таки Аллу взяли в филармонию. «Много у нас было тогда "левых" концертов, — вспоминает Орбакас. — Это когда всякие администраторы набирали бригады артистов и вывозили куда-нибудь. Например, на майские праздники. Очень хорошие деньги с этого качали. Мы много ездили с Николаем Сличенко. Он был гвоздем программы, а мы уж так…».

Когда дом в Зонточном переулке приговорили к сносу, родителям и Алле с Миколасом дали по квартире недалеко от Рязанского проспекта. К этому времени в своей бывшей детской комнатке вновь поселился брат Женя, но не один — с молодой женой, привезенной из Горького.

Дома родителей и семейства Орбакасов оказались в непосредственной близости, так, что из одних окон были хорошо видны другие, чем новоселы и стали пользоваться в свое удовольствие.

Зинаида Архиповна еще работала, поэтому Алла с Мишей решились отдать дочку в детский сад.

«Но с этим вдруг возникла огромная проблема, — вспоминает Миколас, — все сады в округе были забиты. Каким-то чудом я устроил Кристинку в сад в Текстильщиках. Туда нам приходилось добираться сперва на автобусе, а потом еще на метро. Но все дети там оказались какие-то больные, с насморком, и буквально недели через две мы Кристину оттуда забрали, и я отвез ее родителям в Каунас».

Так несколько следующих лет Кристина жила на два города — Москву и Каунас. Бабушка Аня и дедушка Зенон принимали самое непосредственное участие в воспитании внучки, пока та не пошла в школу. Она научилась свободно болтать по-литовски, а еще раньше была крещена в католической вере.

«Вся моя семья — католики, — поясняет Орбакас. — И моя сестра решила крестить племянницу. В тот момент, правда, ни меня, ни Аллы в Каунасе не было».

Летом у Орбакаса-Орбакене была самая эстрадная страда. Сборные бригады артистов развлекали отдыхающих на стадионах.

По программе Алла должна была спеть две песни и быстро покинуть площадку: сзади напирали другие.

Она исполняла свою пару, конферансье уже прочищал горло для объявления следующего номера, но публика продолжала хлопать. Тогда Алла, будто не замечая те страшные рожи, которые ей из-за кулис корчил администратор, начинала петь третью песню.

Когда она нехотя сходила со сцены, администратор срывался чуть ли не на визг, грозился выгнать.

Но Пугачёва была упряма. Она уже убедилась в своей магической власти над публикой, и сторонние глупости ее не очень волновали.

— Аллу очень хорошо принимали, — вспоминал Орбакас, — и скоро старые артисты начали возмущаться, что она их забивает. Алла плюнула на все это и ушла из областной филармонии. Мама ее приятеля по училищу, Мишки Глуза, помогла ей устроиться в Москонцерт».

Скоро она ушла и от Орбакаса. В ноябре 1973 года они развелись. Миколас объяснял это тем, что они редко виделись из-за постоянных гастролей, отвыкали друг от друга. И он даже не помнит, кто именно предложил разойтись. Рискнем предположить, что все-таки Алла. Причем, это не было связано с другим мужчиной, как бы ни ласкала чье-то воображение такая версия. Она просто уходила.

Она рвалась дальше, дальше, дальше. Она не могла останавливаться. Оказываясь дома, она видела все того же спокойного Миколаса, который довольствовался несколькими номерами в провинциальных сборных концертах. Кроме дочки их, пожалуй, больше ничего не связывало.

Алла с Кристиной перебралась к родителям, Миколас какое-то время оставался жить в их квартире. Потом ее разменяли: Орбакасу досталась комната в коммуналке, а Пугачёва переехала в однокомнатную в Вешняках, где проживет до 1980 года, пока не получит свое знаменитое жилье на улице Горького.

— Когда мы с Аллой разошлись, — говорил Орбакас, — сперва она сгоряча ляпнула, что не даст мне видеться с дочкой, но потом быстро успокоилась. Как-то она сама позвонила и сказала, что Кристинка скучает.

Алла и Миколас почти не общались долгие годы. У Орбакаса вскоре появилась другая жена, литовка. Но они прожили всего полтора года. Потом он женился в третий раз, снова на русской — цирковой артистке Марине, — и теперь уже счастливо. Родился сын, но назвали его не Станислав, а по-литовски Фабис.