Татьяна Матасова - Софья Палеолог

При перемещении из греко-итальянского мира в мир русский героиня этой книги невольно сменила имя. По-гречески ее звали, по-видимому, Зоя — Ζωη, что в переводе с греческого означает «жизнь». Этим именем называли ее и в Италии. {6} 6 Ronchey S. L’enigma di Piero. Milano, 2010. P. 379. Софией (от греч. Σοφια — мудрость) ее именуют только русские источники. И лишь однажды на страницах одной из летописей она названа экзотичным для Московского государства именем Зинаида. {7} 7 Полное собрание русских летописей (далее — ПСРЛ). Т. 6. Вып. 2. М., 2001. С. 213.

О тайне имени А. Ф. Лосев заметил: «…имя есть жизнь… только в слове мы общаемся с людьми и природой… только в имени обоснована вся глубочайшая природа социальности во всех бесконечных формах ее проявления». {8} 8 Лосев А. Ф. Философия имени // Лосев А. Ф. Самое само: Сочинения. М., 1999. С. 32–33. Чуть раньше об именах писал отец Павел Флоренский. Широко известно его высказывание о том, что «имя — это тончайшая плоть, посредством которой объявляется духовная сущность». {9} 9 Флоренский П. Имена. СПб., 2011. С. 24.

По наблюдениям П. Флоренского, «этимологически σοφια отнюдь не есть мудрость в современном смысле слова, как преисполненность чистым созерцанием и теоретическим в е дением. Если бы задаться передачей слова σοφια на наш современный язык, то наиболее правильно было бы сказать „художество“ в смысле зиждительной способности, воплощение идеального замысла в конкретном мире…». Мыслитель отмечал, что «София сознает себя несущей миссию… София властна и полагает, что власть по природе, по складу ее личности должна принадлежать ей. София берет власть как свое и делает это с незапятнанной совестью, потому что рука ее никогда не дрогнет от сомнения, правильно ли это… Это самоощущение Софией себя как власти настолько живо и ярко в ней, что всякое непризнание ее власти окружающими вызывает внутренний протест… София распорядительна, устроительна, обладает умением жить и организовывать жизнь, в это упорядочение жизни она вносит и искусство, и науку, которыми занята и к которым способна… Софии присуща твердость в смысле „ангельская крепость“… она „Царь-Девица“…». {10} 10 Там же. С. 144–150.

Удивительное дело: П. Флоренский в этом рассуждении словно наметил главные вехи классических представлений о Софье Палеолог. Между тем ученый писал вовсе не о ней, размышляя лишь об имени как таковом, об имени как «словесном организме», в котором весьма сложным образом сконцентрирован «опыт веков». {11} 11 Там же. С. 112.

В России XV–XVII столетий имя София обычно писалось и звучало как Софья . Такая тенденция заметна и в более позднее время: вспомним Софью из «Горя от ума» или супругу Л. Н. Толстого Софью Андреевну. На страницах этой книги во избежание путаницы мы будем всегда называть главную героиню Софьей , поскольку именно такое произношение и написание более всего характерны для современного русского языка.

Загадочный силуэт Софьи Палеолог издавна притягивал ценителей старины. Ее образу уделяли внимание Н. М. Карамзин, С. М. Соловьев, В. О. Ключевский, Ф. Н. Успенский и другие выдающиеся историки. Но круг русских источников, содержащих сведения о ее жизни, все же довольно ограничен. Итальянские архивы XV столетия сохранились лучше российских. В конце XIX века католический священник из Петербурга Павел Пирлинг в поисках документов, свидетельствующих о судьбе Софьи и о сношениях Москвы с римскими папами, провел немало времени в хранилищах рукописей многих городов и монастырей Италии. Под сумрачными сводами готических соборов, среди строгой роскоши ренессансных библиотек и мрачноватой помпезности барочных дворцов он нашел множество источников, проливших свет на сюжеты, связанные с судьбой Софьи. Его перу принадлежит обстоятельная работа, повествующая о браке «византийской принцессы» с московским правителем. {12} 12 Пирлинг П. Россия и Восток: Царское бракосочетание, Иван III и Софья Палеолог. СПб., 1892. Это было первое и долгое время единственное крупное исследование о Софье Палеолог.

С той поры, когда П. Пирлинг путешествовал по Италии, прошло много лет. Сегодня в распоряжении ученых куда больше сведений о России и итальянских государствах XV века. Тысячи страниц написаны и о Московской Руси, и об итальянских гуманистах, и о греках, бежавших от турок в Европу. Ряд письменных источников и памятников материальной культуры, не известных ни П. Пирлингу, ни его русским современникам, дал возможность по-новому взглянуть на различные сюжеты, связанные с Софьей.