Камиль Гижицкий - Через Урянхай и Монголию

Всё это вместе складывалось в совокупность, такую исключительно живую и богатую красками, что с необычным прямо восхищением всматривались мы в чудесный ландшафт.

Когда, наконец, исчез он из наших глаз, въехали мы в ущелье, называемое «Храм дьявола». В этом ущелье, согласно преданиям туземцев, скрывались когда-то разбойники, которые нападали на всех проезжающих этой дорогой путешественников, грабя их имущество, после чего мужчин убивали, а женщин брали в неволю. Безнаказанными эти нападения оставались до тех пор, пока Будда не услышал молитвы верующих и напустил на ущелье и его окрестности страшную бурю, которая перебила всех разбойников и уничтожила их убежища. С той поры прекратились нападения, но, по-видимому, злой дух облюбовал себе это место смерти и греха, потому что до сих пор в «Ущелье дьявола» свистит и причитает никогда не прекращающийся ветер, который в сердцах проезжающих здесь путешественников возбуждает удивительную, жуткую тревогу.

Всматриваясь в побледневшие лица сойотов, видел я, что они верят непоколебимо в старую легенду. Вздохнули, наконец, также с облегчением и все мы, выехав из страны тьмы на широкое и вольное пространство.

Спустя несколько часов добрались мы до перевала гор Танну-Ола. Перед нами простиралась огромная степь, обрамлённая горными цепями.

Таким образом переехали мы Монгольскую границу. Два дня и две ночи были мы ещё в путешествии, которое не принесло уже больше никаких особенных впечатлений. На третий день утром перед нашими глазами забелели маленькие глиняные домики российских колонистов, обрисовалось оборонное сооружение или местопребывание князя и высокие стены хурэ (монастыря), откуда неслись могучие звуки медных труб, сообщающие миру, что монах исполняет Божью службу.

Были мы в Улангоме.

Улангом является в северо-западной Монголии вторым по величине поселением, важным с торговой и религиозной точки зрения. Огромный монастырь (хурэ), населённый достаточно большим количеством монахов, среди которых много предсказателей и лекарей, привлекает много паломников из Монголии, Урянхая и высоких Алтайских Гор. Добираются сюда также караваны купцов из Пекина, Калгана, Урги, Улясутая и России.

При въезде в Улангом поразил нас на входе сильный гомон и хаос, царящий на широкой площади китайского торгового городка (маймачена), отгороженной от хурэ. Рёв верблюдов, перекличка погонщиков, громкие проведения торговых сделок, а часто и агрессивные выступления китайских солдат, принимающих активное участие в спорах, возникающих при торгах, всё это создавало такую хаотичную и крикливую совокупность, что в первый момент не смогли мы сориентироваться, где, собственно, находимся и с кем могли бы понять друг друга.

Только немного погодя из группы домиков высунулись несколько китайских солдат, которые, подойдя к нашим саням, спросили, откуда и куда едем. Яхонтов вместо ответа показал им пропуск с подписью Ян-Чу-Чао, при виде которого солдаты услужливо показали нам дорогу к российскому поселению. Поехали мы широким трактом, вытоптанным сотнями караванов, вдоль высокой глиняной стены крепости, глядящей мрачными выщербленными бастионами, пока наконец не остановились на обширном плоском пространстве российской концессии, где отыскали гостеприимное пристанище у татар, которые несколько месяцев назад убежали из Таштыпа от большевиков.

Со времени приезда в Улангом началась у нас новая жизнь. Мои приятели занялись работой, чтобы добыть пропитание и топливо, я же в течение нескольких первых недель лечил ногу под внимательной опекой одного из самых известных в этих окрестностях тибетского врача Агар-ламы. Вечерами в нашем уединённом тёплом жилье собиралась достаточная группка людей, состоящих из беглецов от большевизма и колонистов. Вечной темой наших разговоров были воспоминания пережитых стычек с большевиками или тяжёлых минут, проведённых в большевистских тюрьмах. Российские колонисты относились к нам несказанно доброжелательно, подкармливая хлебом, мясом и другими продуктами скромную нашу семью.

По истечению двух месяцев моя нога поправилась настолько, что я мог уже ходить не только в пределах комнаты, но и совершать прогулки по колонии и монастырю.

На запад от российской концессии простирался китайский маймачен, гранича с крепостью. Большая часть китайских домов была окружена частоколами, такими высокими, что из-за них были видны только крыши домов. Дома, слепленные из глины, были достаточно обширными и делились на несколько помещений, из которых два или три предназначались для персонала, остальные для магазина и складов. В жилищах китайцев почти половину комнаты занимал кан, то есть род нар, сложенных из кирпичей. Внутри кан обогревался специальным костром, расположенным в кухне, так сильно, что китайцы укладывают на кане только обычный мат (циновку) и спят на нём, накрываясь тоненьким одеяльцем или войлоком.