Михаил Салай - По знакомым дорогам

Ну ты хитер! — заметил на обратном пути Харламов. — Полная подвода топоров и пил. Для кухонь!

— Осторожность все же… А ты здорово пляшешь!

— Соскучился.

— Да нет! Умеешь! Оторвал гопака.

— Донской казак по происхождению.

Армейские связисты соединили все лагеря в Толстом лесу телефонной связью, и утром подполковник Шапиро позвал меня к себе. Просил поскорее, если можно… Когда мы с Кочубеем подъехали к штабу полка, то увидели плотное кольцо офицеров, в середине которого стоял незнакомый полковник с картой в руках. Он оценивал обстановку как очень серьезную, а выйти из окружения единой колонной было, по его словам, невозможно. «Отставить партизанские выдумки!»

Я хлестнул коня, Кочубей за мной, мы ускакали. Рассказав Негрееву, что случилось, я стал приходить в себя. Все равно, говорю, военным надо помочь, даже если они будут дальше идти без нас и надеяться только на себя. Вот в эту самую минуту Саша Кравченко и принес упомянутую раньше радиограмму от Строкача и Ватутина, поручавших нам вывести войска из окружения. Теперь надо было ехать обратно, и немедленно. Но оказалось, офицеры сами уже к нам едут, нас уведомили по телефону.

Полковник Мухин по приказу командира корпуса с небольшой группой разведки пробрался в Толстый лес и разыскал полки, отсеченные окружением. Я уже не сердился, и он повеселел, но еще оправдывался:

Не понять же, правда, что вы командиры! Формы нет. Одеты, как любой другой партизан. Только и отличия, что бинокль ла полевая сумка. Теперь вижу, а сразу не заметил.

Все посмеялись, пошутили, как свои. Тогда я прочитал им радиограмму, которой они обрадовались, а больше всех — Мухин.

— Значит, командующий фронтом уже знает о нашем положении? К делу!

Вышли из землянки в лес, уселись на пеньках, как на стульях, и начали деловой разговор. Я объявил, что этой же ночью двигаемся к Припяти. Надо все подготовить. Оставить здесь негодные подводы…

— А если все годные?

— А вы не спешите так говорить. Проверьте прежде. Негодные — которые со скрипом. Ии одной скрипящей телеги чтобы не было! Двигаться будем мимо сильных гарнизонов врага, поэтому — никакого шума.

По сведениям разведки, вокруг Толстого леса уже сосредоточены две фашистские дивизии с танками. Гитлеровцы не успели раздавить окруженных там, за рекой Уж, и здесь готовили страшный удар на 8 или 9 октября. Это сообщала разведка. Честно говоря, у меня на душе кошки скребли. Сегодня уже седьмое. Немного времени было у нас в запасе…

— А какой дорогой мы пойдем? — спросили офицеры.

— Той, которой еще нет.

Не теряя ни часа, создали бригады из партизан и солдат, отбирая умельцев, владеющих пилами и топорами. В молодом лесу расставили охрану, разведчики-наблюдатели расположились за лесом, и началась рубка. Не больше чем в шести километрах от немцев. К девятнадцати часам дорога была прорублена. Усилили наблюдение, наши разведчики добрались до копен на полях у деревень Толстый Лес и Кливины, замаскировались в этих копнах. И через час двинулись: впереди конники во главе с Кочубеем, затем — отряд Каменского, за ним — полки… Прикрывал колонну отряд Дунаева.

Мы с Негреевым и подполковником Шапиро ехали впереди его полка. В большом напряжении находились все — и офицеры, и солдаты. Двигались тихо. Ни звука. Очень тревожили меня санитарные собаки, которые были в полку Шапиро. Я настаивал на том, чтобы оставить их в лагере. «Что вы! Собак, которые стольких раненых спасли? Нет, невозможно!» — отвечал он мне, уверяя, что они безукоризненно послушны.

Действительно, все обошлось. Ни в лесу, ни в поле ни одна собака ни разу не залаяла.

Скоро и Дунаев сообщил через связного, что вышел из Толстого леса вслед за нами. По новой дороге… Еще километров десять шли вместе с воинскими частями, почти до села Сергеевки, а там наши дороги разошлись — одна к фронту, к Чернобылю, другая к Овручу, в Мухоедовский лес. Наша разведка не только сопровождала дальше полки, но и установила, что у врага здесь нет сплошных позиций. Забегая малость вперед, скажу, что командиры 86-й и 117-й немецких дивизий генералы Зальцман и Грабих были сняты со своих постов за то, что упустили такую добычу.

В ЦК Компартии Украины и УШПД пришло письмо от армейцев, где описывалось их положение за рекой Уж и выражалась благодарность партизанам нашего соединения за помощь при выходе из окружения.

Некоторые выдержки из этого письма:

«Как подготовительные работы, так и операция по выводу нас отличались особой четкостью, тщательностью, продуманностью малейших деталей. Вся проведенная операция говорила о высоком организационном мастерстве, исключительной слаженности всех звеньев партизанского соединения тов. Салая. Буквально в часы были подготовлены переправы, проведена тщательная разведка маршрута, выставлены прикрытия в местах возможной встречи с противником, подобраны проводники. Только благодаря этому оказалось возможным совершить переход значительной массы войск с артиллерией и обозами, не имея при этом никаких потерь ни в живой силе, ни в технике».