Ирина Стрелкова - Валиханов

Сергея Федоровича Дурова определили в 3-й батальон, стоявший в Кокчетаве. Красивейшие места, здоровый климат. Уже в те времена сибиряки ездили сюда отдыхать, лечиться кумысом. В Кокчетаве находился военный госпиталь. Дуров, страдавший жестоким ревматизмом, больше времени пребывал там, чем на службе. К тому же казачья станица Кокчетавская была центром округа, которым правил старший султан Чингис Валиханов. Окружной приказ помещался на станичной площади напротив гостиного двора, и там же стояла мечеть побогаче видом, чем скромная деревянная церковь Георгия-Победоносца. Отец Чокана пользовался в Кокчетаве большой властью, что тоже сказалось на положении Дурова. Летом 1854 года Чокан по обыкновению приехал в Сырымбет, и Сергей Федорович какое-то время смог пожить у Валихановых.

Через год после выхода из крепости Дурова освободили от солдатской службы. Екатерина Ивановна Капустина взяла его под свою опеку, он поступил писцом в Областное управление сибирских киргизов и поселился неподалеку от Капустиных в мещанском домишке.

— Какое великолепное знание литературы о Востоке и какая бедность общего образования! — заявил Дуров, ближе сойдясь с Чоканом. Заявил со свойственной ему резкостью и прямотой без снисхождения к тому, что Чокан не петербургский студент, а недавний кадет и к тому же происходит из кочевого народа.

Петрашевцев судили за вольные разговоры, за чтение крамольного письма Белинского к Гоголю. Но… Двадцать одного подсудимого — к смертной казни, к расстрелянию, к жуткому спектаклю царского «помилования», продуманному до тонкостей, сыгранному искусно, с надеванием саванов, с предсмертными объятьями соучастников, а трое уже привязаны к столбам…

Петрашевцы высказали самую опасную для самодержавия мысль: главное в том, «чтобы идеи и желания укоренились в массах народа, а когда будет чего желать целый народ, тогда против него ничего не может войско».

В кругу петрашевцев Сергей Федорович Дуров считался одним из самых непримиримых. По донесениям провокатора Антонелли, Дуров на собрании у Петрашевского заявил: «Всякому должно показывать зло в самом его начале, то есть в законе и государстве».

Образованнейший человек, владеющий несколькими иностранными языками, талантливый поэт и переводчик, Сергей Федорович Дуров обладал даром пропагандиста. Он открыл Чокану имена теоретиков утопического социализма Фурье, Сен-Симона, Роберта Оуэна. Чокан узнал от Дурова и то, что петрашевцы обсуждали на своих собраниях положение нерусских пародов России [42] Генерал-аудитор в докладе царю обратил на это особое внимание. , что Петрашевский собирался написать «Очерк общежития в России» и был убежден, что новое учение пробудит все народы от векового застоя.

В воспоминаниях Сергея Федоровича Дурова о вольных беседах в кружке возникали знакомые Чокану имена. И Егор Петрович Ковалевский там бывал… Но кто такой Аскер-хан?

— Признаться, я не верил письмам моего друга Аскер-хана, — усмешливо вспоминал Дуров. — Он уехал служить в Оренбург и писал оттуда, что киргизы, находящиеся под властью Хивы, завидуют участи соплеменников, вошедших в русское подданство. Завидовать участи русских подданных? Не дико ли?

Оказалось, что Аскер-ханом прозвали с юных лет Алексея Ивановича Макшеева за его мечты о путешествиях в глубины Азии [43] Впоследствии в «Историческом обзоре Туркестана и наступательного движения в него русских», вышедшем в 1890 году, А. И. Макшеев, уже генерал-лейтенант, член военно-ученого комитета Главного штаба, писал, что политика России в Азии «резко отличается от занятия европейскими государствами стран в других частях света», и подчеркивал национальную терпимость русского народа: «Не оружием, а нравственными качествами русского парода упрочилось господство России в Европе и Азии». При всей официальности этих взглядов их небезынтересно сопоставить с высказываниями Ф. Энгельса о цивилизующем влиянии России в Средней Азии. . В одном из выпусков «Записок Русского географического общества» Чокану встретилось «Описание Аральского моря» Макшеева. Автор с состраданием рисовал тяжелую жизнь киргизов, кочующих около устьев Сырдарьи и на Кос-Арале; нищие кибитки киргизов-землепашцев на Камышлы-баше; беглецов, поселившихся на острове Барса-Кельмес, название которого означает: «пойдешь и не вернешься»…

От Дурова Чокан узнал, что среди петрашевцев было немало востоковедов. В Азиатском департаменте служили Д. Д. Ахшарумов, А. П. Баласогло, Е. С. Есаков, II. С. Кашкин, братья И. М. и К. М. Дебу, на восточном факультете Петербургского университета учились поэт А. Н. Плещеев, А. Д. Толстов, А. В. Ханыков, младший брат знаменитого востоковеда и путешественника Николая Владимировича Ханыкова, труд которого «О населении Киргизских степей» Чокан прочел с увлечением, как, впрочем, и описание Бухары и труд о городском управлении в Средней Азии.