Тед Дикс - Марк Болан

И всё–таки, как говорил один из старых приятелей Болана, все эти акустические дела были навязаны Болану жёсткими обстоятельствами. К тому он уже успел вкусить радости электричества, поиграв с Детьми Джона, кемповой, забавной, неистовой и более чем странной группой, в исполнении, которой стала боевиком его песня Дездемона.

Вокалистом Детей Джона был Энди Эллисон, сейчас он возглавляет Радио Звёзды. Он работал с Марком в 1967 году. О тех временах он вспоминает так:

— Я редко встречался с ним со времён Детей Джона, но мне

всегда хотелось посидеть и поговорить с ним. Помню, как ходил к нему в гости в дом его родителей в Уимблдоне. Этот дом стоял рядом со стадионом, он был похож на коробку. Кажется, это был крупноблочный дом. Марк готовил грибы, и мы репетировали и писали песни.

Во время гастролей, когда все бывали возбуждены и крикливы, он оставался очень спокойным и всё время писал песни, вереницы слов на клочках бумаги.

Все песни с его первого альбома My People Were Fair были изначально написаны для Детей Джона. Кроме того, он был нашим лидер–гитаристом. Играл он просто, но мощно, и этот стиль превосходно подходил группе.

Однажды он сделал из фольги экран и установил его у усилителя, чтобы тот отражал фидбэк. В то время он страшно торчал на Джими Хендриксе и любил играть на электрической гитаре. Я не знаю, почему, основав Тираннозрурус Рэкс, он вернулся к акустике. Вероятно потому, что покинув нашу группу, он остался без аппаратуры.

Вся она осталась у Трэк–Рекордс, а у него сохранилась лишь акустическая гитара со сломанным грифом, на которой он играл уже два года. Но он привык к ней, а кроме того, людям это начало нравиться, поэтому он долго не мог бросить свои акустические дела.

Когда он ушёл от нас, он хотел создать большую электрическую группу, но не смог подобрать музыкантов, и поэтому он начал гастролировать с Джоном Пилом и со своей акустической гитарой.

Помню, как мы с Детьми Джона играли в Александра Палас [Северный Лондон] на фестивале Техниколор Дрим. Марк положил гитару себе на голову и оставил её заведённой на все оставшиеся двадцать минут нашей игры. Не знаю, как ему удалось оставаться всё это время спокойным. А я это время носился по сцене, орал и разбрасывал по воздуху перья, а наш барабанщик Крис разбивал свою установку. Как это выглядело? Бесподобно! Публика полностью охреневала, а в это время в противоположном конце зала играла другая группа, так что, наверное, всё это звучало очень странно. Позже я видел часть этого шоу по ТВ, и всё, что можно было разглядеть на экране, это летающие перья.

В другой раз мы играли в Дюссельдорфе, в Германии, и Марк начал стегать свою гитару и усилитель железными цепями. Он врубился в хэви–метал раньше всех! А усилители были добротные, американского производства, и ему просто не удалось их разбить. После подобных игр Марк в течение получаса пребывал в очень возбуждённом состоянии, но потом постепенно успокаивался.

Наверное, истинным Боланом был спокойный Болан. Он был немного скрытным, но он всегда смело встречал трудности и чувствовал, что он нужен людям, и постепенно это захватило его. Во времена ТиРэкстаза, когда Болан был поп–феноменом, бывали дни, когда с Марком было невозможно разговаривать: он разговаривал с вами.

Его слова текли рекой: они были всегда забавны, иногда хвастливы, будто он был опьянён успехом. Но с течением времени он успокоился, а рождение сына Ролана и жизнь с Глорией Джонс сделали его счастливым и более уравновешенным, чем раньше.

Болан был сложной личностью. Однажды мы с ним летали домой из Нью—Йорка, где я случайно увидел его игру в маленьком клубе перед совершенно невосприимчивой аудиторией, В то время в Англии он пользовался огромным успехом, и, должно быть, эта игра его расстроила. Но он никогда не признавался в том, что Америка к нему не слишком добра.

Его совершенно не обеспокоил этот мрачный концерт в Рокпайл. Марк справлялся с неудачами, игнорируя их и составлял новые планы на будущее. Ничто не могло сделать его ожесточённым или циничным.

Если критики говорили, что его группа плоха, он набирал новую группу. В последний состав ТиРэкс входили Тони Ньюмен (барабаны), Дино Дайнс (клавиши) и Херби Флауэрс (бас). Этот состав был превосходен. Пожалуй, это была лучшая группа Болана. Если критики называли его умирающей суперзвездой, он возвращался в ТОП с новой сорокапяткой, как, например, в 1974 году с Teenage Dream.

Он писал песни всю свою жизнь. Из него лились песни, переполненные бесхитростными идеями, но иногда он поражал всех гениальными поэтическими образами.