Тед Дикс - Марк Болан

Глория Джонс: Когда Марк умер, всё кончилось.

Джун Болан: Он не испытывал страха перед смертью как такового. Мы с ним не спали ночь за ночью, потому что он боится ложиться спать. Его ужасала мысль о том, что он может заснуть и не проснуться. И он в это верил.

и затем, перед тем, как, наконец, лечь спать, он добавлял:

Эту молитву Марк Болан читал всю ночь. Её рукописный вариант он всегда носит с собой.

У него был такой склад ума, — что ему всегда было чем заняться, поэтому он не ложился спать. Иногда мы не спали по три ночи подряд. Он играл в трик–трак, что–то рисовал, играл на гитаре, записывал свои песни на плёнку, писал много стихов и записывал на магнитофон, как я их читаю. А если он всё–таки ложится, он берёт с меня слово, что я разбужу его через полчаса, и я его будила, так что он знал, что не спит и жив. Затем он опять ненадолго засыпает… Это было не из–за наркотиков, выпивки или чего–то такого. Просто он страшно боится умереть во сне. Я думаю, он боится этого потому, что для него это не самый блестящий способ распрощаться с жизнью… Он не боится смерти. Он верит в то, что родится снова. Для него это очевидно и бесспорно… И поэтому, хотя он и умер, я говорю о нём в настоящем времени.

Стив Кюри: Мы с Тони Ньюменом, также полтора года работавшим на Марка, только что завершили гастроли с Крисом Спеллингом, и мы говори ли о нём в настоящем времени… Печально, что он так кончил. Он был рок–звездой, пустой оболочкой. Он не смог бы стать ни Питером Буном, ни Адамом Фэйтом: он не смог бы стать респектабельным. Это было ему не свойственно, так что, возможно, так всё и должно было случиться… Он всегда хотел быть звездой рок–н–ролла.

Джун Болан: Я видела его после того, как он погиб. Он был прекрасен. Когда я снимала с его головы покрывало, я не знала, что я увижу, но оказалось, что у него на лице лишь крохотная царапина, будто он порезал подбородок во время бритья. Я посмотрела на его лицо, и он выглядел так, будто спал, только когда я его поцеловала, он был холодным.

Тони Висконти: Мы с женой были на похоронах Марка, и это были одни из самых грустных минут моей жизни.

Гардиан, 21 сентября 1977: «Вчера почитатели поп–певца Марка Болана собрались на его похороны вокруг белого лебедя, сделанного из цветов.

Это произошло на службе в лондонской Голдерс Грин. На похороны приехали также Род Стюарт и Дэвид Боуи.

Лебедь, сплетённый из хризантем имел четыре фута в высоту и пять футов в длину. Перед ним красными, зелёными, синими и серебряными цветами было выложено имя Марк. Этот своеобразный венок, символизирующий один из крупнейших хитов мистера Болана Rids A Whits Swan, записанного группой ТиРэкс в 1970 году был прислан Тони Хоуардом, менеджером и другом певца. На его ленте было написало:

«В жизни, в любви, в смерти»

Тони Висконти: Похороны едва не превратились в балаган. EMI приглашала нас приехать в нанятых ею семи–восьми лимузинах. Мы приехали в лимузине с Дэвидом Платцем, моeй женой Мэри и ещё двумя людьми, и были крайне возмущены. Там были и истинные поклонники, оплакивавшие Марка, но там было и множество других, так называемых, с фотоаппаратами, кинокамерами и книжечками для автографов. Как только поп–звезда выходила из лимузина, её окружали поклонники. Не скажу что все, но многие из них набрасывались со своими блокнотами для автографов, забыв о том, что это похороны, и что здесь также присутствует и его семья.»

Гардиан: «Другие венки и букеты прислали: Элтон Джон, Клифф Ричард, Элвин Стардаст, Кит Мун, Гарри Глиттер и члены группы ТиРэкс.»

Тони Висконти: Это была пародия на похороны, и я был ужасно огорчён. Во время службы я синел на хорах, и все слышали, как плакала мать Марка; она рыдала от всего сердца, и его брат тоже плакал. Джун сидела недалеко от меня и тоже плакала.

Джун Болан: Они пытались не пустить меня на похороны. Они не сказали мне, где находится тело, поэтому я разузнала это с помощью Скотланд—Ярда. Я была на похоронах, но старалась не попадаться им на глаза.

Гардиан: «Среди присутствующих на похоронах были Элвин Стардаст, Стив Харли, Мэри Хопкин и члены группы The Damned и Brotherhood of Man.»

Тони Висконти: Но хуже всего была кремация! Меня убила эта автоматизация, то, как эта штука — эта рука, как в «Звёздных войнах», высунулась из пола и перенесла гроб в соседнее помещение. Я не мог сдерживать слёзы и вышел. Мы с Мэри были ошеломлены. Мы стали искать наш лимузин и сели не в тот. Нас оттуда выгнали, и мы стояли там, замерзающие и потрясённые. И тут к нам, к Мэри, Роду Стюарту и другим, начали подходить эти детишки и спрашивать автографы.