Тед Дикс - Марк Болан

На самом деле на них не было ни царапины. Но он весь день просидел на пляже, воздев свои руки к Солнцу в надежде на то, что так они вылечатся быстрее. Но хуже всего было то, что я научилась кататься на водных лыжах с первого раза, хотя раньше никогда этим не занималась. Может быть, всё дело в чувстве равновесия… Это были две замечательные недели.

Мы с Марком вернулись с Барбадов в понедельник, а уже в среду летели обратно туда вместе с Ринго. Втроём. Ринго с Марком тогда были очень дружны, он был для нас как отец, он нас очень многому научил, он удивительный человек. Морин, жена Ринго, не захотела лететь с нами, потому что она терпеть не может солнце, а Ринго без неё никогда раньше не отдыхал (тогда они были ещё женаты).

И вот, мы втроём сидели в первом классе самолёта. Всего в нашем салоне было восемь человек, и на экране показывали смешной фильм с Вуди Алленом. Вскоре мы втроём довольно сильно налились, поскольку в те дни джамбо–джетов, Боингов 747, ещё не было, и это был четырнадцатичасовой перелёт с посадкой в Антигуа. Выпивка — бренди и шампанское — в первом классе бесплатная, и мы совершенно окосели и уже не могли стоять на ногах. Мы смотрели фильм в наушниках. Остальные пассажиры в салоне были настоящими сварливыми занудами и не хотели смотреть фильм: они хотели читать. Но мы издавали столько шума, что к нам подошёл какой–то старикашка, постучал нас по головам своей книгой и приказал нам извиниться и заткнуться. Марк аж подавился малиной, или чем–то вроде этого. Мы были здорово пьяны. Этот тип пошёл и пожаловался капитану, пилоту, или как там их называют — я его звала водителем — и вот, приходит водитель, готовый нас отчитать. Понимаете, мы сидели в наушниках и совершенно себя не слышали. Мы что–то друг другу кричали, и, должно быть, для остальных звучали как стадо баньши. Водитель пришёл и сказал, что пассажиры жалуются на шум, и когда он это говорил, он посмотрел на экран и вдруг сам начал хохотать. Ринго уступил ему своё кресло, и капитан сел рядом с Марком. Мы все вчетвером были буквально в истерике, и тот тип, который на нас жаловался, впал в ступор и ржал вместе с нами. Весь полёт на Барбады мы провели в полной истерике. Мы — Ринго, Марк и я — провели там ещё две недели. Но у Ринго было что–то с кожей, и ему пришлось носить смешные картонные наносники, шляпу, тёмные очки и футболку, рукава которой он закатывал до локтей. Мы с Марком загорели дочерна, а бедному Ринго приходилось сидеть в носках, поскольку у него сгорели лодыжки. Мы ели, пили и шлялись по клубам. Для Ринго это было здорово, потому что он ни разу не отдыхал один из–за того, что был постоянно занят со своей группой. Это был наш первый шикарный отпуск, даже два за один месяц!..

Я даже никогда не думала: Боже, я так горжусь тобой, потому что ты добился успеха. Просто я всегда знала, что так будет. Это звучит странно. Но это правда.

Дэвид Нейлл, Рекорд Уикли :

«- Успех может прийти мгновенно, — говорит он, — но когда он приходит, вам приходится с ним уживаться.»

Микки Финн: Успех — это клин, он нас и расколол.

Джун Болан: Мы заказывали шампанское. Я хочу сказать, что по началу быть знаменитым очень весело. На улицах к нам подходили девочки, рвали на себе волосы и прочее, но потом всё это превратилось в сущий ад… Мы переехали в дом на Клэрендон—Гардене и провели целое лето на четвереньках, потому что в этом доме были огромные окна, то есть, или держать занавески всё лето закрытыми, или стоять на четвереньках, потому что дом всё время осаждался девочками.

Стив Кюри: Не знаю, поймёте ли вы меня, но у него было слишком много поклонниц. Меньше всего приходилось заботиться о том, чтобы они вас любили. Это была борьба за то, чтобы выжить, а не за то, чтобы к вам подошли с полдюжины маленьких красоток. Нам приходилось прятаться.

Дэвид Нейлл, Рекорд Уикли: «Однажды когда они остановились в гостинице, расположенной слишком близко от театра, она на несколько часов была осаждёна сотнями поклонниц.

Прошли те времена, когда любая группа могла получить подобную реакцию аудитории, вызванную таким интенсивным ритмом, как у ТиРэкс. Менеджер одного из театров пригрозил остановить шоу, поскольку люди могли пострадать. После того, как Марк удостоверился в том, что не пострадает никто и предложил оплатить залу любой возможный ущерб, шоу было продолжено.»