Александр Карцев - Неизвестная война. Записки военного разведчика

В этих грандиозных планах мне отводилась совершенно незначительная роль — почтальона Печкина. Я должен был обеспечить связь с Шафи (а через него и с Ахмад Шахом). А в качестве легенды мне предстояло стать учеником Шафи (следует отметить, что ГРУ всегда было уникальной организацией — собирало не только военные секреты, но и любые сведения, которые считало полезными). В управлении не учли одного: это у нас ученики считают, что учителя им что-то должны — должны их учить. А на Востоке стать учеником не так-то просто. Знание — слишком большое богатство, чтобы разбрасываться им. Это богатство принадлежит Роду. И, как правило, передается по наследству.

Правда, шанс у меня был. Жена Шафи погибла в автомобильной катастрофе. Наследников по мужской линии у него не было. Была только дочь. Очаровательная Лейла. Или Джуй («ручеек»), как называл ее Шафи.

Да, маленький шанс был. Не было лишь уверенности, что Шафи мне его предоставит. А потому пришлось пустить все на самотек. Заняться своими делами (помимо основной «почтальонской» работы в то время я был еще и командиром сторожевой заставы) в надежде на то, что время и обстоятельства помогут мне наладить контакт с этим человеком.

Я периодически встречался с ним — относил его шифровки на нашу станцию радиоперехвата и приносил ему ответы. С помощью Шафи открыл в кишлаке Кала-Шахи небольшой лазарет. Выполнял какие-то его задания и прекрасно понимал, что все это — обычная проверка. Шафи присматривался ко мне…

Одним из таких заданий было изготовление некого «боевого» ножа. Полоска латуни от гильзы танкового снаряда, деревяшка. Казалось бы, ничего сложного. Единственное — Шафи почему-то забыл рассказать мне, как должен выглядеть этот нож. А без его подсказки я довольно смутно представлял себе это. Да и руки, видимо, росли у меня не из того места, чтобы я мог успешно пройти это испытание (в отличие от моих двоюродных братьев, которые творили из дерева и железа настоящие чудеса).

Но я пытался. Старался как мог. Результатом моих стараний была дюжина испорченных заготовок…

В середине сентября с командного пункта батальона пришла радиограмма: духи обстреляли нашу водовозку. Было предложено пару дней обходиться своими силами. Возить воду с речки Барикав, что протекала у подножия нашей горки. Эта «пара дней» затянулась более чем на полторы недели…

Мы пытались кипятить речную воду, но сказывалось высокогорье, и закипала она плохо. В результате мы постоянно мучились животами. А еще через неделю меня отвезли в Баграмский инфекционный госпиталь. Оказалось, что кроме гепатита и малярии в Афганистане болеют и другими не менее экзотичными болезнями. Потому что в госпитале я услышал давно забытое слово — тиф.

С каждой минутой мне становилось все хуже и хуже. Сначала меня положили в палату для больных с фактором риска. Поставили капельницы, сделали уколы. Затем перевезли в реанимацию. Потом сделали еще несколько уколов. И еще. А потом я потерял сознание…

Когда я пришел в себя, в палате было многолюдно: врачи суетились у кровати какого-то больного. Делали уколы. Меняли капельницы. Рядом с ними стояли мои родители. Молчал отец. Мама не плакала. Было как-то тихо и очень торжественно. И очень светло. Потом появился мой куратор из разведуправления и сказал, что есть работа. Его сменил Шафи и начал что-то говорить о ножах. В углу комнаты я увидел его дочь Лейлу. Она сжимала в руках мой подарок — маленького дракончика и что-то шептала.

Но самым удивительным было то, что в больном я узнал себя. Это было так странно! Словно я одновременно находился в двух разных местах. Человек, который лежал на кровати, был мною. Но одновременно я находился и над всеми. Сверху, в самом дальнем углу палаты.

Я прекрасно слышал, о чем говорили врачи. Они были очень реальны. Но остальные — появлялись и исчезали, словно во сне. Остальных я не слышал. Точнее, я не слышал их голосов. Но зато отчетливо слышал их мысли. И кажется, эти мысли жили какой-то своей отдельной жизнью.

Мне было интересно. То мое «Я», которое могло думать, совершенно ничего не чувствовало. Оно было Ничем. Ни воздухом, ни облаком, ни сгустком энергии. Оно было просто местом, которое могло мыслить и видеть то, что происходило вокруг. Это было так здорово! И так удивительно!

Мне нравилось это состояние. Но неожиданно что-то начало происходить с посетителями комнаты. Их образы стали размываться и исчезать. Один за другим. Постепенно стало исчезать и то удивительное сияние, которое создавало необыкновенно радостное чувство праздника. Потом все исчезло…