Виктор Конецкий - Некоторым образом драма - Непутевые заметки, письма

Ну вот. Нагибин бросил пить.

Я тоже.

А старику снились львы».

29.09.59.

«Здорово, Виктор-Манька-Конецкий! (Почти Эрих-Мария-Ремарк.)

Значит, пока Кетлинская объяснялась тебе по телефону, ты стоял голый? Вот погоди, я ей напишу про это.

Но ты не хвались, ибо сегодня мне Паустовский звонил и я у него был.

Паустовский сказал, что меня в Америке печатают и в Венгрии выходит книжка. Еще он сказал, что по поручению Поспелова к нему в Ялту нарочный приезжал и уговаривал написать письмо в газету, признать свои ошибки в статье (спорные и бессп. мысли). Сейчас он едет в Болгарию на месяц, когда поправится (у него жестокий грипп). Ну, что еще? Дописывает пятую книгу своей биографии и берется за „Золотую розу“. Страшно много мыслей по поводу поэзии и проч.

И вот еще что: очень я эти дни думаю о Коринце, о Светке, о многих милых мне людях — как плохо они живут.

И вот я тебя прошу: будешь в Москве — не звони Коринцу, не видайся с ним, ни со Светкой. Это тебе ничего, а им лучше, на литр выпьют меньше (да и ты тоже). Обещай мне это.

Я серьезно решил урезать себя в этом деле. Вчера утром очень голова болела, но я не пошел в буфет, а принимал порошки, а сегодня уже легче.

Ну, будь здоров, жму твою селедочную руку.

Звонила, значит, Кетлинская-то? Это хорошо, это значит, ты дергаешь души. Только хозяйка, т. е. соседка, в рассказе совсем лишняя, это я твердо установил, перечитав рассказ».

19.02.60. Голицыно.

«Здравствуй, бедный, несчастный Витя! Мне тебя жалко, поэтому начну со сплетен. Коринец чуть не самоубился, разбил себе голову, и ходит теперь в берете. Ну вас к чорту, какие-то вы все ненормальные. Поженян на тебя обиделся, что не был у него. Ругал тебя страшными словами. А потом стал хвалить и захотел меня облобызать, принял, видно, за тебя.

Будь здоров! Только очень мне сейчас паскудно.

Теперь напишу Глебу.

Глеб! Поздравляю тебя с вступлением на хемингуэевский путь. Раньше ты только в литературе примыкал к нему, теперь, слава богу, и жить стал, как он. Для полного моралитета надо бы тебе еще пару раз попасть в авиационную катастрофу, да на машине разбиться раза три — тогда совсем будет хорошо.

А серьезно — очень все грустно. Надеюсь, ты теперь поправляешься и что этот несчастный случай не отразится на твоем таланте. Тебе надо улучшать русскую литературу, помни об этом, поправляйся, тихо садись за стол, пей по утрам горячий чай, ешь манную кашу, никуда не езди и пиши рассказы.

Вы с Конецким самые серьезные сейчас писатели, берегите себя, не дайте осиротеть русской литературе!

Глеб! Говорят, у Генриэтты ноги кривые, потому и ходила она в брюках. Что ты на это скажешь?

А смерть-то что значит! Помню, Светлов отзывался о ней пренебрежительно, а как постучалась, так и пить бросил, и курить, карабкается, жить хочет. Вот оно как, милый. Лечись и брось думать о мрачном».

07.09.60.

«Милейший кэп! Ты меня узнаешь? Или окончательно погряз в блаженстве своего величия?

Увидишь Горышина, скажи, что и он появился на Западе, а именно в чехословацком журнале „Светова литература“ и что прекрасные там к нему иллюстрации. Вообще мне, видно, суждено возглавлять вас, чертей, потому что каждый раз к какому-нибудь моему гениальному творению пристегивают на закуску несколько ваших вшивых рассказов.

Но, старик, иллюстрации там дивные, и мне даже несколько стыдно стало, когда к таким фиговым вещам, как рассказы Достян и Шима, рисуются такие прекрасные иллюстрации.

„Светова литература“ № 3 за этот год, так и скажи Горышину.

Хотя, очень может быть, он уже знает, получил и насладился.

Вообще, кэп, славно жить на этом свете, хоть и сидишь ты сейчас, как обычно, без денег. Все-таки славно чувствовать в себе какие-то силенки, видеть мир божий, обливаться слезами и сопеть носом от обилия в нем хорошего, настоящего.

Был я в Печорах, городок божественный, женщина со мной была того лучше, забирались мы и в Эстонию, и так там, милый мой, хорошо, что я жалею — почему я не эстонец.

От Москвы я совсем отбился, не живу в ней и дня. Только приехал и вот уже уезжаю на Оку.

Варшавяне попросили у меня твой адрес, я им его выслал, так что ты скоро получишь сборник со своей „Росомахой“, если не получил еще».

23.11.60. Гагра.

«Милый Витенька! Получил я сразу два твоих письма, переслали их мне из Москвы. Я уж думал, ты зазнался, т. к. по моим сведениям ты давно в Питере, а вестей от тебя все не слыхать было. Ты мне отвечай аккуратно, а то я обижусь.