Борис Ерёмин - Воздушные бойцы

Кривошеев разыскал могилу отца и перезахоронил его. Посидел на могиле, послушал односельчан. Потом вернулся в полк — война продолжалась…

Наши войска усиленно готовились к штурму Севастополя. Взятие города ознаменовало бы окончательный разгром противника в Крыму. С воздуха гитлеровцы практически уже никакой поддержки не имели, наша авиация господствовала безраздельно. Поддерживать свои войска командование противника пыталось морем, и потому в те дни основные силы бомбардировочной авиации (Пе-2 и «Бостоны») 8-й воздушной армии работали над севастопольскими бухтами — бомбили причалы и вражеские суда, стоявшие под погрузкой и разгрузкой. В руках противника оставался один-единственный аэродром в Крыму — небольшая площадка на мысе Херсонес, прижатая к самому морю, и с этого аэродрома вражеские истребители пытались противодействовать нашей бомбардировочной и штурмовой авиации. Мы, конечно, надежно прикрывали наших бомбардировщиков и штурмовиков.

В памяти остался воздушный бой тех дней, когда я в составе группы летчиков 9-го гвардейского полка вылетел для обеспечения боевых действий Пе-2 и «Бостонов». Бомбардировщики имели задачу накрыть скопление вражеских судов у причалов.

Несколько небольших групп «фокке-вульфов» и «мессершмиттов» завязали воздушный бой с частью прикрытия, остальные продолжали сопровождать бомбардировщиков. Я был с той группой, которая сковала боем вражеских истребителей. Летчики 9-го гвардейского полка в наших ВВС пользовались заслуженной славой. Я имел возможность неоднократно в этом убеждаться. В тот раз гитлеровцы очень [248] быстро почувствовали, с кем имеют дело. Выстоять против мастерских атак летчиков 9-го гвардейского полка им было не под силу. Мне запомнился в том бою Амет-Хан Султан — будущий дважды Герой Советского Союза. Это был не первый наш с ним совместный боевой вылет, и всегда, наблюдая его в бою, я видел почерк безукоризненного мастера атаки. В боях над Крымом мы взаимодействовали с летчиками 3-го истребительного авиакорпуса, которым командовал генерал Е. Я. Савицкий.

…Единственный аэродром противника на мысе Херсонес мы, конечно, держали под неусыпным наблюдением. Он в то время не слишком отвлекал нашу бомбардировочную авиацию от основной работы — налетов на причалы и корабли. Поэтому для усиления групп бомбардировщиков и штурмовиков, которые наносили удары по аэродрому, были привлечены и истребители.

Бомбили этот аэродром неоднократно. Всякой авиационной техники там было достаточно: практически на мысе Херсонес скопилось все, что еще летало и чем гитлеровцы располагали в Крыму, После некоторых налетов штурмовиков, казалось, там все сожжено и разбито. Разведка подтверждала эффективность ударов, но вот проходило два-три дня, и аэродром снова был забит самолетами. Как мы установили, взамен сожженных самолетов противник подбрасывал из Румынии новые. И мы снова наносили удар…

Однажды я получил приказ возглавить группу летчиков 31-го полка для нанесения бомбардировочного удара по этому аэродрому. Еще в сорок третьем году, когда я командовал 31-м полком, мы проводили учебные занятия по бомбометанию с истребителей. Теперь это нам пригодилось. Под крылья самолетов подвесили по две 100-килограммовые бомбы. Взлет был несколько удлиненным, истребитель с бомбами заметно потяжелел и утратил былую маневренность. С небольшим набором высоты мы легли на курс. Я вывел группу со стороны моря, от солнца, чтобы вражеские зенитчики не могли сразу же открыть по группе прицельный огонь. К аэродрому мы выходили, перестроившись в правый пеленг, поочередно сбрасывая бомбы на стоянки самолетов, на капониры, автомашины и землянки.

После сброса бомб самолет казался очень легким и маневренным. Нещадно била зенитная артиллерия — свой единственный аэродром немцы прикрывали неплохо. Все небо было в шапках разрывов, но в облегченный, восстановивший свою маневренность истребитель попасть было трудно. Вверху над нами висела четверка истребителей, которая [249] прикрывала нас во время бомбометания. Здесь, над морем, обстановка была спокойная. Один за другим подходили ко мне отбомбившиеся летчики, и вначале мне показалось, что вся группа в сборе. Но потом выяснилось, что не вся.

Зенитной артиллерией был сбит самолет летчика Смирнова. От прямого попадания самолет рассыпался в воздухе. Смирнову каким-то чудом удалось отделиться от обломков и открыть парашют. При приземлении он попал в плен. Он был освобожден нашими войсками уже на территория Румынии и вернулся на Родину.