Борис Ерёмин - Воздушные бойцы

Командир дивизии, судя по всему, прекрасно понимал мое состояние. Он неторопливо вводил меня в курс дел, давая привыкать к новому объему работы. Знакомил меня с людьми, хорошо зная способности каждого. На первых порах Б. А. Сиднев вселял в меня уверенность в свои силы.

К большому моему сожалению мне не пришлось долго работать вместе с генералом Б. А. Сидневым. Вскоре он был назначен на более высокую должность. Личный состав нашей 6-й гвардейской истребительной авиадивизии очень тепло провожал командира. Все полки стали в период его командования гвардейскими. Б. А. Сиднев был принципиальным и честным человеком, примером для нас в летной подготовке и в боевой работе. Мы вручили Б. А. Сидневу памятный альбом с портретами командиров, летчиков и схемой боевого пути дивизии.

…В начале января 1944 года в Таврии началась сильная оттепель. Наши полевые аэродромы выходили из строя, раскисали. Колеса самолетов разрезали дерн, взлетно-посадочные поля превращались в грязное месиво.

Начальник штаба 8-й воздушной армии генерал И. М. Белов от имени командующего поставил задачу группе офицеров в короткое время изыскать новые грунтовые площадки для боевой работы авиации. Возглавить группу было приказано мне.

Судя по ряду приготовлений, мы понимали, что предстоит крупная наступательная операция, и потому от хороших грунтовых площадок во многом зависит активное участие авиации в предстоящих боях. На По-2 и автомашинах, напряженно работая, мы изыскали ряд нужных площадок с плотным дерновым грунтом и хорошими подъездными путями для подвоза горючего и боеприпасов. Это было первое ответственное задание, которое я выполнил на новой должности.

31 января войска 4-го Украинского фронта перешли в наступление в районе Никопольского плацдарма, и к 8 февраля левый берег Днепра был полностью очищен от гитлеровцев. Совместными усилиями 3-го и 4-го Украинских фронтов был освобожден город Никополь. 31-й гвардейский истребительный авиаполк в знак особых заслуг в период боев на Никопольском плацдарме был удостоен почетного наименования «Никопольский».

Спустя много лет после окончания войны, в семидесятые годы, дела службы снова привели меня в эти края. Я был в [235] районе Армянска, Мелитополя, заповедника Аскания-Нова. В памяти моей сохранились выжженные села, вырубленные деревья, бездорожье, непролазная грязь. Сохранились лица местных жителей, глаза, полные горя и скорби. Такой я видел эту землю зимой сорок четвертого года. И вот я снова в Таврии, почти через три десятилетия… Широкие ленты асфальтовых дорог, молодые рощи в степи, фруктовые сады. Щедро орошает эти черноземные земли Днепровский канал, прорытый от Каховки, над которой мы вели бои в 1941 году. В селах уже нет убогих мазанок, не видно крытых камышом крыш.

Село Шотово. Здесь несколько месяцев базировался наш 31-й гвардейский Никопольский истребительный авиаполк. Там, где было наше летное поле, теперь большой массив кукурузы. В центре села — постаменты на могилах летчиков. На одном из постаментов фотография Николая Самуйлика. На могилу кладу цветы от себя и от однополчан.

Прошло еще десять лет, и снова встреча с Таврией. К сорокалетию освобождения города Никополя я и мои боевые товарищи — генерал-майор авиации И. А. Янгаев и полковник Г. В. Кривошеев — были приглашены общественностью города, городским комитетом партии и горисполкомом на торжества. Мы увидели возрожденный и помолодевший промышленный город, жители которого чтят память о воинах, освободивших Никополь в сорок четвертом году. Я пережил волнующие минуты, когда мне как бывшему командиру 31-го гвардейского Никопольского истребительного авиаполка было присвоено звание почетного гражданина города Никополя. Мы ездили по местам боев, встречались с трудящимися города и всюду нас принимали искренне и душевно. Так освобожденная земля спустя десятилетия отзывалась теплом благодарности.

Зимой 1944 года никто из нас не заглядывал так далеко. Мы были счастливы тем, что трудная многомесячная борьба под Никополем закончилась нашей победой и уже готовились к операции по освобождению Крыма.

После разгрома гитлеровцев на Никопольском плацдарме и под Кривым Рогом положение крымской группировки противника заметно осложнилось. Если предположить, что в течение нескольких месяцев гитлеровское командование сохраняло иллюзию о возможном контрударе с севера — Никопольский [236] плацдарм нависал над всей территорией северной Таврии, — то с ликвидацией плацдарма испарились и все иллюзии. Крымская группировка противника теперь уже была наглухо отрезана от внешнего мира, и судьба ее предрешена. Однако чисто географическое положение полуострова, его изолированность, узость Перекопского перешейка и другие известные особенности создают немалые трудности для наступающих войск. Гитлеровцы это прекрасно понимали и продолжали совершенствовать оборону. На Перекопском перешейке они создали три полосы обороны на глубину до 35 километров. На южном берегу Сиваша, используя межозерные дефиле и высоты, противник создал две оборонительные полосы с густой сетью траншей, дотами и дзотами. Усилена была и вражеская авиационная группировка, базирующаяся на аэродромах Крыма и Румынии.