Федор Монастырский - Земля, омытая кровью

После моего отъезда с Мысхако он был ранен. Возвратившись из госпиталя, учился на краткосрочных курсах офицерского состава и участвовал в боях за Крым, а после войны окончил Военно — морскую академию и теперь являлся начальником учебного отдела Высшего Черноморского военно — морского училища имени Нахимова.

С увлечением рассказывал Борисенко о своей работе по воспитанию курсантов, о том, как, обучая их, использует боевой опыт черноморцев, свой личный опыт трудных боев на Северном Кавказе, и особенно на Мысхако.

В том же 1959 году в Ленинграде мне довелось встретиться с двумя ветеранами 83–й бригады — А. И. Востриковым и С. Б. Гореликом. Сначала я разыскал Александра Ивановича. Очень радостной была встреча с этим замечательным человеком, о необыкновенных боевых делах которого сохранились самые яркие воспоминания.

Востриков после войны продолжал службу на флоте и был заместителем начальника Высшего военно — морского инженерного училища в Ленинграде. Встретившись, мы с нескрываемым любопытством разглядывали друг друга. Александр Иванович, когда — то худощавый, быстрый, горячий, теперь располнел и показался мне даже несколько медлительным, но в подвижном лице, в приветливых глазах его светился прежний живой огонек.

Как это часто бывает при встрече боевых друзей, Александр Иванович показал мне фотографии, письма, газетные вырезки.

Мое внимание привлек напечатанный в газете снимок группы юных моряков. Среди них нетрудно было узнать Вострикова: веселое и смелое лицо, уверенный взгляд под бровями — крыльями. Подпись гласила, что это — курсанты — отличники Военно — морского училища связи имени Орджоникидзе.

Я стал читать пожелтевшие от времени газетные заметки. В них шла речь о курсанте Саше Вострикове, потом о командире Александре Вострикове. Передо мной вырастал образ сильного человека с горячим сердцем, деятельного, активного, упорного, с юных лет шагавшего по жизни смело, не выбирая легких путей. И вот вырос наш славный боевой комбат Востриков, командир — огонь, не знавший страха и преград, способный на удивительные ратные дела.

О многом мы говорили в тот день. Востриков вспоминал боевых друзей — своих питомцев моряков, храбрых командиров: славного комсорга Харламова, лихого автоматчика Пилипенко, отважную Панну Козлову и многих других.

Александр Иванович сказал, что знает адрес С. Б. Горелика — бывшего начальника боепитания. Теперь он работник торговли. Мы разыскали его и втроем провели хороший вечер, подняли рюмки за наши победы на черноморских рубежах, за воинов 83–й бригады.

Востриков от души хвалил Горелика, вспоминая, как он в любой обстановке умел организовать быстрый ремонт оружия, немедленно приводил в порядок и отправлял в подразделения трофейное вооружение, под ураганным огнем налаживал доставку боеприпасов на передовую.

— Да, тут нужна была настоящая боевая хватка! — сказал Александр Иванович, глядя на взволнованного похвалой Горелика.

В Риге я часто встречаюсь с бывшим командиром 305–го батальона А. М. Шерманом. Он в конце 1960 года в звании капитана 1 ранга ушел по болезни в отставку. Теперь он работает в Министерстве связи Латвийской ССР.

Со многими из старых боевых соратников я веду переписку. Часто получаю письма из Тбилиси от бывшего комбрига М. П. Кравченко. Несколько лет он уже на пенсии. «Хотел было работать, но проклятая болезнь мешает…» — пишет он.

Из Евпатории откликнулся на мое письмо храбрый воин В. М. Лихачев. Несмотря на инвалидность — ему ампутировали руку — он продолжает трудиться в горной промышленности. «Очень рад вашей весточке, — пишет Лихачев. — Я сразу вспомнил жаркие боевые схватки с фашистами на Северном Кавказе, в которых мы с вами участвовали». [224]

Прислали весточки и родные тех, кого уже нет в живых.

Целую группу отважных воинов дал нам город Ейск, где некоторое время стоял и участвовал в боях наш 144–й батальон. Там влились в семью бойцов морской пехоты несколько девушек, в их числе Катя Насонова, Эмма Коломиец, Люба Воликова, Зина Кушнель, Клава Неделько, Полина Щербань. Сейчас в Ейске живет и работает бывший боевой соратник Куникова И. В. Жерновой. По моей просьбе он побывал у матери Клавы — пенсионерки Ирины Лукиничны Неделько и записал ее рассказ.

Не случаен был подвиг Клавы Неделько. Она выросла в семье настоящих советских патриотов. Ее мать еще в 1919 году была арестована белыми и чудом избежала расстрела, угрожавшего ей за то, что братья сражались в рядах Красной Армии.