Коллектив авторов Биографии и мемуары - Дети войны

Дядя Костя

Наша челябинская семья состояла из семи человек. Но обычно нас было пятеро. Дядя Костя и тётя Нюся лишь изредка появлялись в доме. Я не понимала, почему. А ответ получила много лет спустя. И пусть это не детские воспоминания, но без них мой рассказ будет не полным.

…В самом начале войны в тыл на промышленную площадку Челябинского тракторного завода (ЧТЗ) эвакуировались основные в стране производители танков: Харьковский моторостроительный и знаменитый Ленинградский Кировский заводы. Директор Кировского и возглавил всё это мощное предприятие, на котором в войну трудилось 75 тысяч человек.

Мой дядя — Константин Никитич работал на Челябинском тракторном с середины тридцатых годов. Был мастером сборки — высокой степени профессионал. Потому его и поставили на главный конвейер по сборке танков.

Два человека — начальник конвейера и его заместитель — мой дядя отвечали за координацию работы конвейера с цехами. За готовность цехов в чёткой последовательности и минута в минуту поставить на конвейер необходимые детали и узлы ходовой части танков. Сложность состояла в том, что не было запасных деталей. И если бы вдруг при сборке какой-то узел оказался некачественным, а заменить его нечем, конвейер пришлось бы остановить. Это рассматривалось как преступление. За это — не суд, не тюрьма, — расстрел. У конвейера круглые сутки дежурили чекисты — офицеры НКВД.

Сейчас я хорошо представляю, что было на душе у моего дяди. Он знал, что в случае чего отвечать будет первым. Чекисты быстро выяснят, что его родной брат Николай — один из руководителей на Смоленской железной дороге, в 1937 году был арестован как «враг народа» и «немецкий шпион». К тому же их мама — моя бабушка, была из семьи немцев-колонистов, которые чуть ли не при Екатерине Великой приехали в центральную Россию, а следующие их поколения работали в Томской губернии как специалисты горно-рудного дела. Какой была судьба российских немцев в годы Отечественной войны мы хорошо знаем.

Может быть, только сумасшедшей интенсивности работа спасала от этих мыслей. Ни он, ни его начальник даже ночью не уходили с работы. Урывками спали тут же в цехе, поочерёдно сменяя друг друга.

Рабочий день у всех длился 16—18 часов. Сокращённый был только у детей. А как, если не детьми, можно назвать 14 -16-летних парнишек из ФЗУ. В первое время после объединения заводов станки привозили и ставили прямо на улице. В их числе и те, на которых подростки — токари обрабатывали простейшие детали. Зимой, в мороз, самые младшие из того же ФЗУ около станков жгли костры. Спины у стоящих за станком грелись. А пальцы, держащие металлическую деталь, замерзали до дикой боли. Чтобы совсем не отморозились руки, их опускали в бочку с холодной водой…

В августе сорок второго года из сборочного корпуса вышли первые 100 «тридцатьчетверок» -легендарных Т — 34. В сентябре — 300. В октябре — 350. С главного конвейера — на испытания. На железнодорожные платформы. И на фронт.

Пройдёт немного времени, и на второй — новый — конвейер будет поставлен тяжёлый танк ИС-2, который противостоял мощным гитлеровским «Тиграм» и успешно атаковал любые оборонительные укрепления.

И всё это за счёт за счёт людской работы на износ.

Жена моего дяди, тётя Нюся, (я тогда и не знала, что её полное имя Анна) трудилась там же на ЧТЗ. Она тоже часто оставалась на заводе с ночевой. В некоторых цехах прямо рядом со станками стояли двухъярусные кровати. Дядя Костя приходил с завода домой только раз в неделю — помыться, сменить одежду, передать семье получку и продовольственные карточки.

Вот почему я помню только один случай, когда мы все вместе сидели за обеденным столом. Обед походил на праздничный. Сначала бабушка половником разлила всем неизменный борщ, а потом каждому в тарелку клала ложку заранее нарезанного маленькими кусочками мяса. Ели молча. Все разговоры откладывались на потом. Я старалась съесть всё так, чтобы в моей посуде не осталось ни крошки. Я и сейчас при случае всегда говорю хлебосольным хозяевам: «Не кладите мне много, я не справлюсь, а мой дедушка с детства приучил ничего не оставлять в тарелке.

Дедушка

Иногда, нет, не иногда, а довольно часто к нам заходили люди с разными просьбами к дедушке. Пришла соседка из нашего подъезда. С её сыном, чуть постарше меня, мы катались зимой на лыжах на горке за домом. Принесла растерзанный двуногий стул. Две другие ножки существовали отдельно.