Лоуренс Сутин - Филип К. Дик. Жизнь и Всевышние вторжения

«Джин» и «Сэнди» были подростковой парой, с которой Фил подружился. Джин и Фил оба были владельцами пистолетов, с которыми постоянно играли; Фил однажды прострелил оконное стекло. Фил то и дело влюблялся в Сэнди – привлекательную молодую японку, которая училась на медсестру и могла успокаивать Фила с его тревожностью. Во время самых сильных приступов ревности из-за ее любви к Джину Фил просил Сэнди уехать, но вскоре умолял ее вернуться.

Также там был «Дон», пятнадцатилетний ветеран судебных процессов по делам несовершеннолетних, который прятался, когда друзья-фантасты Фила – Терри и Кэрол Карр, Рэй и Кирстен Нельсон, Грания и Стив Дэвис – заходили в гости. Дон вспоминает, что Фил обращался совершенно прямо с этими старшими друзьями и сохранял свой рабочий кабинет как оазис чистоты в доме. Но по мере того, как проходил год, Фил становился все более подвержен приступам ярости, во время которых он швырял книги с полок и даже бил по своим стереоколонкам. Однажды Дон настоял на том, чтобы Фил продал – не отдал ему – сотню «бенни» [таблетки «Бензедрина»]. Фил запросил два доллара, что значительно ниже уличной цены. Дон дал ему четыре. На следующий день Фил сжег эти банкноты.

У Фила была самая светлая дружба с Лорен Кейвит, которой было пятнадцать лет и которая услышала о доме Фила от друга. Лорен удалось подольститься к Филу и вытащить его из дома на беседу с ее школьным классом, ученики которого уже прочитали «Рууг» – его первый рассказ, проданный еще в 1951 году. (Восхитительный обмен мнениями между Филом и детьми был опубликован в антологии фантастики Reflections of the Future [182] Reflections of the Future (Grin and Co, 1975), под редакцией Рассела Хилла. .) Лорен вспоминает, что Фил нервничал по дороге на эту встречу – и был в экстазе после нее:

Фил не считал себя старым. Он единственный, кого я знаю, кто может легко переходить с одного уровня на другой. Он может спорить на равных с двухлетним ребенком, а затем, переменившись, за обедом вести беседу с интеллектуалами. Может быть, он играл с людьми; я верю, что он мог. Но он бы никогда тебя не унизил. Он конфликтовал с самим собой, но не поделился бы ни с кем, разве что чуть-чуть и очень редко, теми волнениями, что он чувствовал.

Во время их бесед вечно влюбленный Фил спрашивал совета у Лорен. «Он всегда фантазировал о каждой женщине, которую он знал, – может быть, для него было веселее фантазировать, чем действовать. Он хотел бы получить отзывы о «цыпочках»: «Как ты думаешь, она пойдет со мной?» – Он влюбляется, как шестнадцатилетний подросток».

Но первая молодая женщина, которая стала столь много значить для Фила, влетела в этот дом в конце 1970 года верхом на «Харли Дэвидсоне» своего бойфренда. Она вдохновила Фила на создание образа Донны Готорн в «Помутнении», Глории в «Валисе» и Энджел Арчер в «Трансмиграции Тимоти Арчера». Именно «Донной» мы ее и будем называть здесь.

Они были друзьями, любовниками – никогда. Фил хотел, чтобы все шло иначе, но это не имело значения – он высоко ценил «уличную» смелость Донны, красоту и тепло ее темных волос и темных глаз. Каждый из соседей подозревал, что Донна собирается ограбить Фила. Да и у самого Фила возникали такие подозрения, и все равно он любил ее, и его не заботило, были ли они правдой или нет. Он даже написал документ, дающий ей право пользоваться всем, чем он владеет, и находиться в помещении в любое время, чтобы ее не арестовали, если она окажется замешана в каком-нибудь из ограблений, которых так опасался Фил. Так в конечном счете и произошло.

В письме Фил так описал Донну:

Она была просто «Золушка» [183] Перевод приблизительный. В оригинале «a bibbity-boppity», на самом деле «bibbity-bobbity-bo» – это рефрен песенки феи-крестной из диснеевского мультфильма «Золушка» (1950), которую та поет в процессе знаменитых превращений. из трущоб, […] фактически неграмотная, только что окончившая школу, задумчивая смуглая девушка, потомок французских крестьян, а ее честолюбие сводилось к тому, […] чтобы работать кассиром в супермаркете Safeway. Никто не обращал внимания на то, что она говорила, кроме меня. Я верил всему, что она мне говорила. […] Без ее мудрого и беспристрастного руководства в течение года, прошедшего после того, как Нэнси покинула меня, я бы свихнулся еще сильнее, чем сейчас.

Донна общалась с Филом на протяжении того периода, когда он постоянно сомневался в ценности всего на свете. В эссе 1972 года The Evolution of a Vital Love [184] The Evolution of a Vital Love (первое журнальное издание в фэнзине в мае 1975 года, первое книжное издание в сборнике The Dark Haired Girl в 1988 году). Фил писал: «[Донна], – сказал я однажды, когда лежал в постели почти восемь дней без еды, – я собираюсь умереть». «Нет, это не так, – сказала [Донна] и похлопала меня. – Ты великий человек. Встань, чтобы одолжить мне два доллара». Я так и сделал, и вот теперь я здесь». Во время этих долгосрочных постельных депрессий появлялись смутные намеки на странные видения, в том числе «присутствие в забегаловке, где продают тако [185] Мексиканская свернутая маисовая лепешка с начинкой из мяса, сыра и овощей. », и это ощущение длилось восемь часов, в течение которых он чувствовал себя в Мексике.