Александр Холин - Игемон

Проанализировав полученную информацию, Берия в марте 1942 года обратился с письмом к Сталину: «В различных капиталистических странах параллельно с исследованиями проблем деления атомного ядра в целях получения нового источника энергии начаты работы по использованию атомной энергии в военных целях. С 1939 года такого рода работы в крупных масштабах развёрнуты во Франции, Великобритании, Соединённых Штатах Америки и Германии. Они имеют целью разработку методов взрывчатого вещества. Работы ведутся с соблюдением условий самого строгого режима секретности».

К тому же, в письме указывались детали британского проекта создания ядерного оружия, перечислялись местонахождения залежей урана и т. д. Были также изложены основные принципы устройства и действия урановой бомбы со ссылкой на расчёты Пайерлса, согласно которым 10 кг. урана-235 было достаточно для создания критической массы, взрыв которой эквивалентен взрыву 1600 тонн тринитротолуола.

Чтобы подчеркнуть всю серьёзность британского проекта ядерной программы так называемых «союзников» и при этом не вызвать сомнений товарища Сталина в том, что это дезинформация, Берия в конце своего доклада на пяти машинописных страницах изложил перечень финансовых затрат, структур управления и участвовавших в этом деле заводов. В заключение письма говорилось: «Принимая во внимание важность и срочность для Советского Союза практического использования энергии атомов урана-235 в военных целях, было бы целесообразно осуществить следующее:

1. Рассмотреть возможность создания специального органа, включающего в себя научных экспертов-консультантов, находящихся в постоянном контакте с ГКО в целях изучения проблемы, координации и руководства усилиями всех учёных и научно-исследовательских организаций СССР, принимающих участие в работе над проблемой атомной энергии урана.

2. Передать с соблюдением режима секретности на ознакомление ведущих специалистов документы по урану, находящихся в настоящее время в распоряжении НКВД, и попросить произвести их оценку, а также, по возможности, использовать содержащиеся в них данные об их работе».

Ознакомившись с письмом, Сталин вызвал Берию и обстоятельно обсудил с ним атомную проблему. Беседа шла с глазу на глаз. Ряд историков подробно описывают её, но без указаний источников, что свидетельствует о вольном вымысле. Так Владимир Чиков и Гари Керн в своей книге «Охота за атомной бомбой» уделяют этой беседе целых шесть страниц и приводят прямую речь обоих вождей, но без ссылок на публикацию документа, значит, всё изложенное — домыслы этих фантастов.

В реальности Лаврентий Павлович распорядился уже в первом квартале 1943 года составить комплексный проект уранового предприятия производительностью 10 тонн солей урана в год, а к маю организовать добычу и переработку урановых руд на Табаширском заводе «В» Главредмета.

Уже 22 марта 1943 года Курчатов обратился с письмом к ГКО, то есть фактически к самому Сталину:

«Ознакомившись с американскими публикациями по этому вопросу, я смог установить новое направление в решении всей проблемы урана. Перспективы этого направления необычайно увлекательны», — далее следовал отчёт о проделанной работе и перспективные планы на будущее. В заключение следовал постскриптум: «В связи с этим обращаюсь к Вам с просьбой дать указания Разведывательным Органам выяснить, что сделано в рассматриваемом направлении в Америке».

Берия выполнил пожелания Курчатова. Тот стал периодически посещать Кремль. Там в здании Арсенала устроили небольшой кабинет, где Курчатов мог спокойно знакомиться с данными, предоставляемыми ему разведкой. В этом учёному помогал начальник научно-технической разведки НКВД Леонид Квасников, а затем сменивший его Лев Василевский.

«Кабинет был наскоро обставлен мебелью: письменный стол, кресло, настольная лампа, телефонный аппарат. Курчатов проводил в нём долгие ночные часы, изучая материалы разведки. Здесь же он сообщал представителю НТР о своих оценках того, с чем только что ознакомился, и о своих потребностях в дополнительной информации».

Курчатов дал высокую оценку представленных ему разведкой материалов. Он писал в письме от 7 марта 1943 года заместителю Председателя Совнаркома СССР Первухину: «Получение данного материала имеет огромное, неоценимое значение для нашего государства и науки. Теперь мы имеем важные ориентиры для последующего научного исследования, они дают возможность нам миновать многие, весьма трудоёмкие фазы разработки урановой проблемы и узнать о новых научных и технических путях её решения». Курчатов подчёркивал, что «вся совокупность сведений указывает на техническую возможность решения всей проблемы в значительно более короткий срок, чем это думают наши учёные, не знакомые ещё с ходом работ по этой проблеме за границей».