Дмитрий Медведев - Уинстон Черчилль. Против течения. Оратор. Историк. Публицист. 1929-1939

Упоминание об эгоцентризме Черчилля во время бесед можно найти и в переписке одного из его непосредственных руководителей — премьер-министра Герберта Генри Асквита. В феврале 1915 года он делился со своей подругой Венецией Монтагю, что Черчилль «никогда не сближается с собеседником, так как очень сильно увлечен собой, своими занятиями, своими темами». Из-за этого «разговор с ним скатывается в монолог» [510] См.: Письмо от 4 февраля 1915 года. Ibid. Р. 477. .

Создается впечатление, что приведенных свидетельств от пяти совершенно разных людей вполне достаточно, чтобы составить представление о Черчилле, как о собеседнике. Но это впечатление ошибочно. Черчилль был далеко не так прост, чтобы его портрет содержал только одну краску. Во-первых, когда он был в ударе, он поражал своей «величественностью, юмором, обаянием, теплотой и жизнерадостностью» [511] См.: запись в дневнике Виктора Казалета от 2 января 1927 года. Documents. Vol. 11. Р. 907. . Поэтому те, кому посчастливилось оказаться с ним за одним обеденным столом или в одной гостиной, когда он предавался своим рассуждениям, редко были способны забыть такое событие, сожалея, что рядом нет кого-то подобного Джеймсу Босуэллу [512] См.: запись в дневнике Джеймса Скримжера-Уэддербёрна от 23 сентября 1928 года. Ibid. Р. 1346. или Иоганну Петеру Эккерману {26} 26 Джеймс Босуэлл (1740–1795) — шотландский писатель, автор «Жизни Сэмюеля Джонсона». Иоганн Петер Эккерман (1792–1854) — немецкий литератор, секретарь И. В. Гёте, автор «Разговоров с Гёте в последние годы его жизни». — Примеч. ред. .

Во-вторых, даже если речь идет о монологах, нужно отдать должное их качеству. Большинство собеседников Черчилля не могли не восхищаться красотой и «удивительной мощью» [513] См.: запись в дневнике лорда Эшера от 1 декабря 1915 года. Gilbert М. Op. cit. Р. 589. его речей. Это были монологи, которые невозможно пересказать, вспоминал Виктор Казалет. Они были «слишком великолепны», выделялись «метафорами, цитатами и пышным языком» [514] См.: запись в дневнике от 10 августа 1927 года. Documents. Vol. 11. Р. 1042. . «Разговор с ним был настолько же бодрящим и возбуждающим, как галоп на природе», — писал восторженно журналист Альфред Джордж Гардинер (1865–1946) [515] Gardiner A. G. Prophets, Priests and Kings. P. 231. . Им вторит Томас Джонс (1870–1955), указывающий на то, что предложения Черчилля — «блестящего и неутомимого болтуна» — были «слишком наполнены цветом и аллитерациями» [516] См.: Письмо другу от 5 сентября 1926 года. Documents. Vol. 11. Р. 776. . Аналогичного мнения придерживается и Генри Джеймс Скримжер-Уэддербёрн, 11-й граф Данди (1902–1983), назвавший Черчилля «возможно, самым великим собеседником, который когда-либо появлялся на свет», а также считавший, что по «глубине своего понимания, богатству словаря и разнообразию интересов» он превосходит классика английской литературы Сэмюеля Джонсона (1709–1784) [517] См.: запись в дневнике от 23 сентября 1928 года. Ibid. Р. 1346. . Даже лорд Моран, несколько иронично описывающий эгоцентричные монологи своего пациента, признавал, что «Уинстон говорит так же, как и пишет»; его речи наполнены «выдающимися описательными пассажами» [518] См.: запись в дневнике от 20 декабря 1941 года. Moran С. Churchill at War 1940-45. Р. 6. .

Наконец, Черчилль умел не только красиво говорить, но и, когда это требовалось, заинтересованно слушать. Сохранились воспоминания, в которых политик предстает как выдающимся рассказчиком, так и чутким мастером диалога, готовым и донести свою мысль, и внимательно выслушать собеседника. При этом он обладал «редким качеством четко улавливать то, что сообщалось, вне зависимости от того, что говорилось и на какую тему» [519] См.: запись в дневнике Джеймса Скримжера-Уэддербёрна от 23 сентября 1928 года. Documents. Vol. И. Р. 1346. .

Как правило, это касалось тех, кем Черчилль восхищался либо кто был ему интересен. Согласно все тому же Морану, главным критерием оценки был не характер собеседника, не его происхождение, не его образование и не его должность. В первую очередь Черчилля привлекали достижения [520] См.: запись в дневнике от 17 ноября 1943 года. Moran С. Op. cit. Р. 156. . Подобное отношение не могло не приводить к накладкам, а порой и к ошибкам. Не каждый, кто добился в жизни значительных успехов, отличается приятным нравом или кладезем добродетелей. В любом случае, за многие годы бесед, обсуждений, споров и встреч с тысячами людей самых разных профессий и призваний Черчилль научился быстро определять, интересен ему собеседник или нет. Ему хватало двух-трех предложений, чтобы понять, стоит ли продолжать диалог или лучше не терять время на пустые разговоры [521] См.: Golding R.E. Op. cit. Р. 33. . Иногда, правда, это принимало невежливую форму, когда, заинтересовавшись каким-то предметом, он просил пояснить, о чем идет речь, а затем, поняв, что тема ему скучна, сворачивал беседу, оставляя присутствующих в недоумении и растерянности [522] Об одном из таких случаев, который произошел с супругой В. Грабне-ра, См.: Graebner W Op. cit. Р. 18. .