Чак Паланик - На затравку. Моменты моей писательской жизни, после которых все изменилось

Как все-таки тесен мир. До конца своих дней я буду закрывать глаза и видеть лица этих покойников в кабинках.

А вот случай из Сан-Франциско. Последний Читатель в Очереди поднялся ко мне на сцену театра «Кастро» – блондин в деловом костюме, с виду совершенно нормальный. Вот только… за те несколько мгновений, что я здоровался с предыдущим читателем и подписывал его книгу, блондин успел раздеться догола и в таком виде заорал: «Ты у нас большой оригинал, да?! Тогда подпиши вот это!»

И он шлепнул мне на стол свое бледно-розовое достоинство.

Невольно вспомнилась история, рассказанная Труменом Капоте: «Обойдемся инициалами…» [5] Случай упоминается в книге Трумена Капоте «Воспоминание о Теннесси Уильямсе». «Не уверен, что тут хватит длины для автографа Трумена… Обойдемся инициалами» (пер. В. Голышева). Однако улыбка Дегустатора до сих пор не идет у меня из головы. Я замечаю, что стал пуглив. Хозяин одного книжного магазина рассказал мне про читательницу, которая попросила актера Алана Камминга ее поцеловать. В результате получилось, как в истории про Стивена Кинга: в тот вечер Камминг поцеловал еще несколько сот гостей.

Я воочию представил, как многочисленные члены с моими автографами появятся в «Инстаграме». На коже писать очень трудно, особенно на дряблой и морщинистой коже пениса. Люди забывают, что моя работа – писать книги, а не оставлять автографы на пенисах. В общем, тому человеку я ответил вежливым отказом.

Последний Читатель несказанно обрадовался моему ответу. «Я знал, что ты слабак!» – рявкнул он на прощание.

Тут будет уместно вспомнить другую историю, произошедшую со мной в Ист-Лэнсинге, штат Мичиган, где я подписывал книжки до часу ночи. В самом конце автограф-сессии ко мне подошли три паренька-старшеклассника с необычной просьбой. Через шесть часов мой самолет вылетал из Детройта, а перед этим мне еще надо было заехать в гостиницу и забрать вещи, но я не смог им отказать. Несколько дней назад их друг попал в аварию. Он поехал за пиццей, и в его машину врезался какой-то пьяный водитель – сам он и его попутчики погибли, а друг этих ребят загремел в больницу. Они попросили меня заехать к нему – вот прямо сейчас, среди ночи – и просто поздороваться.

Да, пускай я слабак и не оставляю автографы на членах, но в больницу к тому мальчику я поехал. В темном коридоре стояла полная тишина. У парня были длинные черные волосы, как у молодого Трента Резнора. Все остальное скрывалось под бинтами и гипсом. У кровати сидела его мать. Он не умер; спустя несколько лет, взрослый и уже стриженый, он пришел ко мне на творческий вечер.

Когда я сел рядом с койкой и заговорил с парнем, его мама вышла в коридор и там заплакала.

Я точно знаю, о чем мечтают мои ученики: им подавай формулу гарантированного успеха.

И, поверьте, я с удовольствием ее раскрыл бы, но ведь тогда все подряд начнут ею пользоваться, и… Взять тот же чиклит. Первооткрыватели жанра вытянули самый настоящий счастливый билет: книжки в духе «Секса в большом городе» и «Дневника Бриджит Джонс» продавались так бойко, что у издателей даже терминология поменялась. Если раньше аббревиатура SF расшифровывалась как «science fiction» («научная фантастика»), то после успеха «Шопоголика» и «Дьявол носит Prada» она стала означать «shopping & fucking». Каждый уважающий себя автор стремился явить миру собственный проект в розовой обложке – отнюдь не такой качественный, как первые, успевшие стать классикой романы, – в надежде оседлать волну и покатиться на ней к успеху. Рынок чиклита в результате захлебнулся и умер.

Словом, если я и раскрою железобетонную формулу успеха, очень скоро она перестанет работать.

Поэтому я просто шепну вам на ушко пару испытанных временем приемчиков, которые всегда находили отклик в сердцах американцев.

Во-первых, в классическом американском бестселлере обычно три главных героя. Один послушно исполняет все приказы, он робкий и сговорчивый – словом, пай-мальчик или пай-девочка. Второй герой – его полная противоположность. Бунтарь, которого хлебом не корми – дай нарушить какое-нибудь правило и перетянуть на себя все внимание. Ну а третий – задумчивый тихоня. Как правило, он и есть рассказчик, посвящающий читателя в суть дела.

Пассивный пай-мальчик обычно кончает жизнь самоубийством.

Бунтаря казнят.

А задумчивый свидетель, увидев, как печально сложилась судьба двух других героев, покидает место событий. Он стал мудрее и готов поделиться поучительной историей с миром.