Чак Паланик - На затравку. Моменты моей писательской жизни, после которых все изменилось

Представьте, что у вашего тела есть собственная память. Оно может рассказать немало историй. Всем нравятся телешоу, где эксперт приходит на место преступления, осматривает его и мигом «считывает» всю информацию о произошедшем. Под недремлющим оком Шерлока Холмса или мисс Марпл даже самые безобидные подробности обретают особый смысл. Так хороший врач способен поставить страшный диагноз по единственной родинке или какому-нибудь нервному тику.

Большинство литературных произведений обращаются к нашему разуму и чувствам – интеллекту и эмоциям, но мало какие истории вызывают в нас еще и физиологическую реакцию. Ужасы и порнография заклеймены как второсортные приемчики. Однако своего ученика я спросил бы: почему высокая литература не может обращаться к разуму, чувствам и телу читателя?

Несколько лет назад я давал интервью репортеру издания «Ю-Эс-Эй Тудэй». Мы сидели во внутреннем дворике ресторана «Айви» в Лос-Анджелесе, среди белых шпалер, заросших бугенвиллией, и пили чай со льдом. Она была приятельницей Тома Хейдена, политического активиста и второго мужа Джейн Фонды: тот хотел пригласить меня в гости, чтобы поговорить об анархии. Он прочел мой «Бойцовский клуб» и думал обсудить его за игрой в крокет. Да, в крокет. Зазывая меня на радикалистские игрища на травке, журналистка без конца замыкала запястье левой руки в тугой браслет из большого и указательного пальцев правой руки.

В разгаре беседы я обратил ее внимание на этот жест. Она удивленно опустила глаза на собственные руки – словно они принадлежали другому человеку. Оказывается, она делала это безотчетно. В подростковом возрасте она страдала анорексией и в попытке избавиться от лишних килограммов разработала несколько способов определения количества жира в организме. Когда его осталось два процента, она смогла нащупать впадинки между сухожилиями. Вот чем занималось тело без ведома хозяйки: измеряло слой жира. Порой она сама замечала за собой эти машинальные движения. А в тот день их заметил я.

Вот вам пример физиологической «подсказки». Если сделать все правильно, читатель даже попытается изобразить такой жест. Подражание у нас в крови. В старших классах школы я устроился на работу в кинотеатр, где у меня был коллега, тоже по имени Чак. Мы не дружили и почти не разговаривали, но я заметил, что у него есть нервный тик: один уголок его рта без конца подрагивал.

Ученые говорят о «зеркальных нейронах» и людской склонности имитировать выражение лица и эмоции собеседника. Кстати, зомби вселяют такой ужас именно потому, что на их лицах ничего не отражается, они в любых обстоятельствах совершенно безэмоциональны. Из-за неспособности зеркалить эмоции они воспринимаются нами как нечто чужеродное и опасное.

В общем, не проработал я с Чаком и недели, как начал невольно имитировать его тик. Клянусь, я делал это не нарочно. Бывает, что молодые ребята сознательно собирают коллекцию интересных жестов и повадок, создавая из них собственный образ. Но нет, в данном случае тик оказался заразен.

Именно эту физиологичность я предлагаю вам прорабатывать в своих произведениях.

С этой целью можно описывать, как персонаж употребляет наркотики или страдает каким-то недугом. Секс, насилие, врачебные манипуляции – все это усилит физическое присутствие вашего персонажа и заставит читателя из солидарности испытывать схожие физические ощущения. Наркотики, секс или болезнь также позволяют исказить восприятие реальности персонажем: даже привычные предметы и события выглядят причудливыми и зловещими. Роза и дуб превращаются в гротескные, чужеродные объекты, какими видел их Жан-Поль Сартр. Студент под ЛСД в моем рассказе «Лошара» принимает участие в телеигре и посреди шоу понимает, какое это безумие – биться с другими людьми за возможность сгребать без разбору ненужные товары.

В рассказе Элвина Брукса Уайта «Сумерки в окаянной пижаме» ( «Dusk in Fierce Pajamas» ) больной конъюнктивитом рассказчик листает модные журналы, которые потихоньку сводят его с ума.

Том Спэнбауэр называл это «проработать тело» – то есть сосредоточиться на физических ощущениях персонажа. Обычно рекомендация звучала так: «А вот здесь будет уместно проработать тело…» Это надежный способ подчеркнуть драматизм момента: просто переключитесь с описания происходящего снаружи на происходящее внутри. Как говорил писатель Мэтью Стэдлер: «Если вы в тупике и не знаете, о чем писать дальше, опишите ротовую полость рассказчика». Он, конечно, шутил… и в то же время нет.