Чак Паланик - На затравку. Моменты моей писательской жизни, после которых все изменилось

Своему ученику я посоветовал бы прочитать эту главу, а затем ознакомиться с эпизодом из «Последнего магната» Фицджеральда, где землетрясение вызывает потоп на похожей голливудской студии, и мимо главного героя проплывает парад бутафорских идолов и древностей. Обратите внимание: у Уэста мы сами движемся среди перечисляемых объектов, у Фицджеральда же читатель стоит на месте, а объекты плывут мимо него.

Списки визуально разбивают страницу. Заставляют нас внимательно читать каждое слово. Я получил огромное удовольствие, перечисляя цвета икеевской мебели в «Бойцовском клубе», и мечтал написать целую книгу списков, составляющих единый мифический «расстрельный список» для «Ссудного дня».

Итак, списки. Используйте их.

Помните, как в детстве нам было достаточно бросить пару досок в грязь, чтобы создать новую реальность? «Давай как будто грязь – это лава. Ходить можно только по доскам». Дети моментально рисуют новый мир и создают правила жизни в нем. На дереве – безопасно. Тротуар – вражеская территория.

Со своим учеником я непременно поделился бы секретом, который мне открыл Бэрри Ханна: «Читатели от такого прутся».

Возьмем для примера несколько популярных романов, где устанавливаются правила поведения в той или иной группе. Это книги вроде «Лоскутного одеяла» (« How to Make an American Quilt »), «Божественных тайн сестричек Я-Я» (« The Divine Secrets of the Ya-Ya Sisterhood ») и «Клуба радости и удачи» (« The Joy Luck Club »), посвященные историям сообществ, участники которых разработали определенные правила и живут по ним. Сюда же отнесем «Союз “Волшебные штаны”» Энн Брешерс, где молодые девушки встречаются и делятся друг с другом своими историями. Книг про новые модели социального взаимодействия мужчин куда меньше. На ум приходит разве что «Общество мертвых поэтов» и, конечно, «Бойцовский клуб».

Позволю себе предположить, что люди понятия не имеют, как находить общий язык с другими людьми. Нам нужен строгий набор правил, условностей и ролей. Когда такие правила установлены, можно спокойно собираться и сравнивать свои жизненные пути. Учиться друг у друга.

Том Спэнбауэр всегда говорил: «Писатели пишут, потому что их не зовут на вечеринки». Так знайте: читатель тоже одинок. Ему часто бывает не по себе в обществе, и он обязательно оценит историю, подсказывающую ему способ влиться в ряды себе подобных. Читатель лежит один в кровати или ждет рейса в аэропорту, так давайте предложим ему сцену грандиозной вечеринки в духе тех, что закатывал Джей Гэтсби.

Бэри Ханна

Вот почему я часто описываю в своих книгах модели социального взаимодействия людей (общество автосалочников в «Биографии Бастера Кейси», съемочная площадка в «Снаффе»). Когда устанавливаешь правила и начинаешь их повторять, они образуют своеобразные рамки, в которых персонажи чувствуют себя спокойно и уверенно. Они знают, как себя вести, а потому расслабляются и готовы показать свое истинное «я».

Лишь много лет спустя до меня дошло, почему я так часто описывал подобные модели в своих книгах. Чтобы это понять, пришлось ознакомиться с работами антрополога культуры Виктора Тэрнера. Он утверждает, что изначально «лиминальные» мероприятия носят характер социального эксперимента. На короткое время возникает сообщество, в котором все участники равны, – это «коммунитас». Если эксперимент проходит успешно, то есть все участники получают возможность испытывать удовольствие, самовыражаться, снимать стресс и так далее, такое сообщество со временем институционализируется. Самый удачный пример из недавних – фестиваль «Burning Man» («горящий человек») в невадской пустыне Блэк-Рок. Или «Новогоднее безумие» – мероприятие, на которое ежегодно собираются тысячи людей в костюмах Санта-Клауса. Оба задумывались как спонтанные неформальные хеппенинги, но с годами обрели статус народной традиции.

Сложно представить более одинокого человека, чем писатель. Литературоведы утверждают, что прототипами психов из «Пролетая над гнездом кукушки» Кена Кизи стали люди, с которыми он посещал курсы писательского мастерства в Стэнфорде. Вероятно, персонажи романа «Возлюбленная» Тони Моррисон тоже позаимствованы на подобных курсах, и пассажиров автобуса из романа «Мистер Спейсмен» Роберта Олена Батлера («Mister Spaceman») автор списал со своих однокашников.