Ольга Лодыженская - Ровесницы трудного века - Страницы семейной хроники

Мама же, глядя на нас, с улыбкой сказала:

– А Ташенька с няней, как только увиделись, обе заплакали.

На другой день Таша свозила няню к врачу, и оттуда они приехали ко мне. Пошли в наш небольшой садик при доме, там стояла коляска с Алешей. Мы сидели на скамейке под большим тополем и разговаривали, а когда Алешка закряхтел и зашевелился, няня первая услышала, по-молодому подскочила к коляске и стала тихонько ее катать. Таша сжала мою руку:

– Посмотри! – Таша произнесла только одно слово, но я поняла, картина открылась необыкновенная: няня, наша няня качала моего Алешку. <���…>

Мы спрашивали Ольгу Сергеевну, почему она не стала писать дальше, ведь жизнь была еще очень сложная. Она отвечала:

– Дальше было так плохо, что не хочется вспоминать.

В 1937 году летом Наталью Сергеевну – старшую вызвали на Лубянку и предложили заниматься французским языком с сыном одного из крупных энкавэдэшников. Она отказалась, ссылаясь на занятость, – она руководила группой немецкого языка для дошкольников и была очень увлечена этой работой. В сентябре ее арестовали. Обвинили в том, что она до революции владела 300 десятин земли, а значит, была крупной землевладелицей и не могла не агитировать против советской власти, а это статья 58/10. Опять теплушка, но теперь за решеткой. Ее отправили на Дальний Восток, в лагерь в тридцати километрах от станции Бирокан. Когда из ее письма Таша узнала о нелепом обвинении, она собрала документы, доказывающие, что Н.С. Лодыженская была только опекуном своих дочерей, которые могли бы стать владельцами имения в 300 десятин по достижении возраста двадцати одного года. Ей дали обещание пересмотреть дело (сомнительное обещание). Но второе письмо из Бирокана было дописано медсестрой тюремной больницы. Она писала, что Наталья Сергеевна умерла от сердечной недостаточности. Не буду писать, как пережили это сестры.

Мужа Ольги Сергеевны, Сергея Ивановича, вызвали на Лубянку в 1938 году и предложили ему быть осведомителем – доносить на своих коллег и руководителя. Он отказался, но стал ждать ареста, сжег уже готовую к печати рукопись составленного им «Словаря поэтических терминов». Обладая неустойчивой психикой, он впал в депрессию и стал выпивать. Это привело к декомпенсации порока сердца и смерти в январе 1941 года.

В начале Великой Отечественной войны Ольга Сергеевна не поехала в эвакуацию с Книжной палатой, где работала в это время главным библиографом, а, чтобы не разлучаться с семьей сестры, осталась в Москве. Она стала работать в эвакопункте санитаркой по перевозке раненых с вокзалов в госпитали. Ее тринадцатилетний сын Алеша пошел работать учеником электрика на военный завод. Работал иногда по двое суток подряд. Среднюю школу окончил уже после войны в школе рабочей молодежи.

После войны Ольга Сергеевна вернулась в Книжную палату, и жизнь потекла более ровно.

К. А. Разумова

Встреча. Пожалуй, не найти среди русских слов другого, столь же теплого и исполненного смыслами и аллюзиями. Созданного для самых разных уровней человеческого бытия: культурного, духовного, психологического – и несправедливо пренебрегаемого, однако очень важного, повседневного и бытового. Человек встречается с другим, с самим собой, с Богом. Мы встречаемся со своим прошлым, чтобы почувствовать радость настоящего и выстроить наше будущее, заново обретаем себя, своих старых друзей и родных.

«Встреча» – молодая, но четко определившая свой тематический и жанровый вектор редакция. И выбранное нами направление, безусловно, является одним из наиболее знаковых и интересных для всей мыслящей и читающей части российского общества.

Мы публикуем яркие истории людских судеб, переплетенных с судьбами нашей страны, «встроенных» в ткань жизни трудных эпох, зачастую враждебных самому человеку. Нам интересны «проклятые вопросы», осмысление важнейших основ человеческого бытия, происходящих событий, своего служения. И конечно, сами жизни героев, их дела – как свидетельство о правде, человечности и любви.

Мемуары и биографии, исторические романы и художественная проза, рождающая в красоте языка, увлекательном сюжете и мастерских психологизмах философские вопросы бытия личности в контексте исторических испытаний.

Встреча очень часто совершается через книгу, и не только с ее автором, с его мыслями и миросозерцанием. В книге можно встретить глубину самого себя – то, что прежде не сознавалось. Можно на ее страницах обрести живую связь со своей семьей, своим родом и с историей своего народа.